Восточный роман - страница 20

– Разбежался, – мрачно ответил Ямато, закидывая явственно увеличившиеся в длине волосы за плечо. – Если на человеке лежит чья-то печать, то лучше бы вам отвернуть, как в той старой шутке.

– Твой паучара никакой печати не успел оставить. Они встречаются-то сколько? А? День, два?

– Ну ты совсем головой стукнулся, маг, – процедил Ямато. – Я понимаю, лет немеряно, но ты иди, полежи в мавзолей, благо, у русских свой, отдохни тогда.

Воздух в комнате сгустился, почернел, и стало нечем дышать. Я поняла, что тьма заливается в легкие через нос и рот, хуже воды, и испугалась так, что в голове помутилось. Но спустя мгновение наваждение пропало. Посреди комнаты сцепились Ямато и Циншань, но их с двух сторон разнимали Чжаён и Нари. Чжаён еще и бормотал что-то под нос. Вокруг него расходились круги кристально-чистого воздуха, прогоняя душную тьму.

Ямато и Циньшань наконец расцепились. Нари отшвырнула китайца в угол, явственно зарычав, а Ямато вырвался из крепкой хватки Чжаёна и отошел в другой, мрачный, как туча.

– Ребята, скажите, – взмолилась я. – Может, у вас презентация есть какая, в Пауэрпойнте или где там еще, с фотографиями и фактами? Паук, тридцать лет, влюблен в простую русскую девушку. Колдун, двадцать пять, в девушку тоже влюблен, вот и нарисовал на ней какую-то… Какой-то иероглиф. Который заставляет ее против воли быть с ним. Цели и задачи: решить, кому девушка принадлежит.

Ямато нервно засмеялся, а Нари вскинула брови. Чжаён задумчиво потер лоб, единственный, похоже, не настроенный сходу против моего вопроса. Циньшань посмотрел цепко, и я испытала странное чувство.

– Погоди. Слушай, ты почему не отрицаешь того, что я сказала? Я про влюбленность твоего колдуна из воздуха ведь взяла.

Циньшань поджал губы, и тогда Ямато вскинулся, переводя взгляд с него на меня:

– Да ты гений. Он не может отрицать, если это правда. Хотел бы, да не может, у них реальность определяется и меняется выражениями, словами, слогами. Сказанет, что не любит – так и выйдет. Сильный больно.

– Ты тоже нормальный, – произнес Циньшань, будто делая ему одолжение.

Дракой, впрочем, пахнуть перестало.

– И все-таки, что насчет Пауэрпойнта? – жалобно повторила я.

– А что мы хотели, в конце концов, – произнес Ямато куда-то в пустоту. – Ну да, дитя технологий и сериалов, где вся информация следователю дается в папочке, потом выводится на экран…

– Ну а так – я имею ваши сбивчивые показания.

– Сходи и проверь, – пожал плечами Ямато. – Координаты мы тебе дадим.

– А документы?

– И документы дадим. Но на мой взгляд, это не тот спор, в котором нужны знания.

– Так, – протестующе махнула рукой я. – Пусть на эту тему выскажется Нари, а еще лучше – Чжаён. Он у нас сторона заинтересованная, но хотя бы в человеческой жизни.

– А что я могу сказать? – внезапно стушевался тот. – Вот вообще ничего. Может, паук ее сожрет, когда разлюбит. – Ямато в этот момент звонко приложил ладонь ко лбу. – Может, маг убьет прямо сходу. Тут уж как получится.

– Да я не про это. – Я закашлялась, давно столько не говорила за день. – Знания какие-нибудь теоретические мне нужны, чтобы спор разрешить? Или поговорить с участниками конфликта, и хватит с меня?

Чжаён сделал задумчивую мину.

– Нужны, но у нас нет времени, – вмешалась Нари. – Имей в виду вот что: знак принадлежности, да поправит меня Циньшань, это тот же самый слог. Чем дольше слог на девушке, тем сильнее она в его власти. Так что решение нужно еще вчера. Мы вообще должны были тебе дать тестовое задание под видом настоящего, ты бы готовилась недели три, но, как видишь, все обернулось против нас. Какие претензии могут быть у кумо? Да самые обыкновенные. Да, на девушке нет его печати. Но уж, конечно, после двух месяцев свиданий от нее фонит. Хороший тон – не трогать тех, от кого фонит. Это негласная договоренность, поэтому колдун Циньшаня формально имел право делать, что хочет. Все.