Вот идет человек - страница 22

Кайзерова дорога делила еврейский квартал на две части: на Верхние улицы и Нижние улицы. Вдоль Верхних улиц шли тротуары, часто усаженные каштанами. Эта часть начиналась перед высоким зданием суда, шла через рыночную площадь к церкви и дальше, в сторону Залещиков, – до школы барона Гирша. Верхние улицы подметали, поливали и убирали дворники, до Нижних никому не было дела. В этой части города была большая сточная канава – «Провал», куда жители выбрасывали мусор и выливали помои; рано утром у этой канавы можно было видеть толпы людей, которые, обнажив определенные части тела, справляли нужду. Нижние улицы были грязными и вонючими, и если бы дождь и мороз не смывали грязь и не очищали воздух, то люди там просто задохнулись бы. Маленькие деревянные домики стояли вплотную друг к другу, потому что так, используя готовую стену соседского дома, было дешевле строиться. Один дом прижимался к другому, льнул к нему, опирался на него, словно немощное, больное существо, которое совсем ослабло, замерзло и боится остаться наедине с самим с собой. В этих домах жила беднота: сапожники, портные, столяры, жестянщики, бондари, каменщики, скорняки, пекари, извозчики и грузчики всех сортов – все как на подбор неутомимые труженики, которые целыми днями работали за кусок хлеба или пять крейцеров, чтобы прокормить своих многочисленных детей. Здесь с особым нетерпением все ждали вторника, когда крестьяне и евреи из сорока восьми окрестных деревень приходили на ярмарку. Этим вторником, этой ярмаркой и жили.

И тогда уж начиналась такая давка, беготня и толчея, что казалось, будто наступил конец света. Самая главная часть ярмарки – большой скотный рынок за городом, на «толоке». Жеребцы втягивают ноздрями воздух, узнают по запаху своих прежних невест или чуют новых, девственных кобыл, и все они обмениваются неудержимым приветственным ржанием. Несчастные коровы, которых сегодня не доили, чтобы все могли видеть их полное, упругое вымя, отчаянно мычат. Овцы блеют, тоскуя по своим зеленым лугам, но громче всех кричат свиньи. Они кричат так, будто от их жирных окороков по живому отрезают куски ветчины. Между скотиной рыскают торговцы и агенты: они потеют, орут, торгуются, бросают сердитые взгляды, ударяют по рукам, пытаются выторговать каких-нибудь три гульдена. Обе стороны давно уже договорились, покупатель давно уже решил приобрести эту лошадь, корову, свинью или овцу, – но последние три гульдена!.. И тогда они еще раз ударяют по рукам, идут друг другу навстречу, три гульдена делятся на две части – два скидывают, а на третий «пьют магарыч» за удачную сделку и здоровье скота.

На городском рынке торгуют товаром помельче. Здесь крестьяне победнее продают своих кур, гусей, уток, зерно, лен, холстину, масло, сахар, соль, горшки, спички, селедку, а потом идут в лавку и покупают там разноцветные платки, бисер и шерстяные нитки, чтобы вышивать свои рубашки. В трактирах яблоку негде упасть. Здесь пьют водку, пиво, медовуху или ром, едят сало или колбасу. Многие в приподнятом настроении, некоторые уже под хмельком. Все куда-то протискиваются и бегут с вытаращенными, испуганными, любопытными, блуждающими глазами. Ребенок потерялся! Вора поймали! Пугливая лошадь понесла и ворвалась в гончарные ряды! Визги, крики, пинки, тычки. Продавцы наперебой выкрикивают свой товар, им вторят карусельные зазывалы, а посреди этого шума и гама беднота с Нижних улиц пытается заработать на хлеб. Столяры выставляют на продажу свои ящики и сундуки, сапожники – сапоги и башмаки, портные – свое тряпье, и все это обменивается на зерно, кур, гусей, уток и яйца. Бабы и молодежь – самые бойкие. Бабы ходят по рядам и продают белый хлеб, булки, пирожные, вареный горох, фасоль, пироги с самыми разными начинками: с картошкой, сыром, мясом, черешней, черемухой, черникой. Все куда-то бегут, орут до хрипоты, стараясь перекричать друг друга. Каждый старается обойти другого, обругать его, надуть хотя бы на грош. Мы, дети, стараемся больше всех, потому что нам нравится участвовать в общем деле, чувствовать себя частью этого столпотворения. Мы разносим в стеклянных кувшинах квас – подслащенное яблочное сусло, изготовленное по секретному рецепту Файвла-квасника. Это было, разумеется, чистейшее надувательство, но мы покупали у него квас, ненавидели его за это и дразнили: