Мышь, конечно же, знала. Но выводить не хотела. Так что пришлось пообещать ей чищенный фундук и коричные палочки. И что странно, после этого мышь согласилась. Возможно, просто не желала работать задаром.
Наташа, следом за мышкой, шла через туман. И к своему восторгу и удивлению понимала, что идет сейчас прямо через стену помеси стадиона и павильона для съемок телешоу. С каждым шагом все четче слышалось полное страдания очередное «Ну, мама-а-а-а…». А женщин в тумане слышно не было. Наверное, они тоже часть тумана. И весь лабиринт со всеми его страшилками для мужчин — просто сосуд, наполненный туманом, умеющим создавать иллюзии. Логично же.
— Ну, бабушка-а-а-а… — сменил репертуар Осатин, и Наташа оказалась рядом с ним. Вокруг больше никого не было, только туман. А Осатин с ужасом таращился перед собой и стоял в такой напряженной позе, что Наташа не рискнула его трогать. Вместо этого она как какое-то заклинание стала шептать:
— Тише-тише, ша-ша, все хорошо. Тише-тише, ша-ша, все хорошо.
И как ни странно, Осатин сначала заморгал, потом отмер, а потом и вовсе стал оглядываться, так, словно понятия не имел, где находится, как здесь оказался и что всего минуту назад происходило. А еще, похоже, он Наташу в упор не видел.
— Тише-тише… — продолжала твердить девушка. Осторожно, словно он был пугливым, полудиким котом, протянула руку, погладила его по плечу, потом зачем-то по голове. — …ша-ша, все хорошо.
А потом рискнула схватить за руку и просто повела следом за мышкой, продолжая тишать. Потому что ощущала — так надо. Если замолчать, развеется волшебство и Осатин начнет вырываться, а то и отбиваться.
Сколько они так шли, Наташа понятия не имела. А потом вдруг появился знакомый длинный белый коридор и куда-то делась мышь. И Остин, наконец окончательно очнулся. Потому что первым делом он шарахнулся, а потом обозвал Наташу очень нехорошим словом.
— Сам такой, — ответила девушка и инстинктивно уперла кулаки в бока. — Я его тут спасаю, вывожу из сводящего с ума лабиринта, а он обзывается. Нет, на благодарность я не рассчитывала, благодарить прынцы не обучены, но мог хотя бы промолчать!
— Благодарить?! — очень удивился Осатин. — Да я бы тебя придушил, если бы мне не сказали, что после этого я таким и останусь!
— О, да, еще меня неблагодарной дрянью обзови, как твой придурочный брат! — рявкнула Наташа и даже сделала шаг вперед, хотя до сих пор была уверена, что с кулаками на парней бросаются только идиотки без инстинкта самосохранения. — Возомнили о себе!
— Ты, жалкая находка какой-то беглой… — начал вдохновенную речь Осатин, видимо решив опять разбудить в Наташе задремавшую ведьму, но тут прямо перед ним появилась мышь.
Бело-рыжая. Довольно крупная, но по морде видно, что это все-таки мышь, а не детеныш крысы. Она стала столбиком, с намеком пошевелила усами, и что сделал пылающий праведным гневом мужик?
А он совсем по девчоночьи взвизгнул и отпрыгнул от мышки где-то на метр, спиной вперед, смешно мотыльнув носом.
— Пфы, — высказалась по этому поводу бело-рыжая помощница, стала на четвереньки и неспешно пошла к Осатину.
Он отступил на шаг, потом еще на шаг, потом обозвал Наташу проклятой мусорщицей и позорно сбежал. Хорошо хоть в направлении выхода.
— Похоже, у него еще и фобия на грызунов. Прямо чудо чудесное, а не парень. А еще принц, сказочный.
Мышь обернулась, и Наташа опять ее поняла.
