В этот день вторая тренировка растянулась на все четыре часа, пока обе команды попробовали.
Распуская всех, Чернышёв сказал, что с завтрашнего дня будут вместе тренироваться.
– А то так и отстать от жизни можно. Ты, небось, опять чего нового завтра придумаешь.
Мысль интересная. Есть ведь ещё один финт Месхи. Тот вообще за гранью. У самого Миши не часто получался. На скорости ведь делать надо. Тут и без рывка вперёд попробуй, сделай. Мяч захватывается двумя ногами и «брыкающим» движением пятки, как из пращи, посылается через собственную голову вперёд. Ну и рывок. Показать можно. Сейчас все фанатики, вдруг у кого и получится.
Деревенский изобретатель Кузьмич собрал автомобиль, работающий на спирту. Но Кузьмич всё равно ходит пешком. Зато в хорошем настроении.
Людская изобретательность имеет пределы. В конце концов начинаем повторяться. А потом зацикливаемся на старине.
Стивен Кинг
Вайлштейн Исаак Аронович – заместитель начальника Управления Промышленного Снабжения Всесоюзного комитета по Делам Физической Культуры и Спорта при Совете Министров СССР в рабочем кабинете смотрелся гораздо солиднее, чем когда бритвой собственноручно пытался в январе разрезать Вовкин нагрудник, чтобы посмотреть, а что там внутри. И стол солидный. Да в этом времени все столы такие. Большие, с двумя тумбами, обтянута столешница зелёным сукном и обязательно бронзово-малахитовый письменный прибор. И пресс-папье со следами чернил, тоже малахитово-бронзовое.
– Володенька, рад тебя видеть. Ох и задал ты нам задач своими новеллами. Канадцы патент выдавать долго отказывались, говорили, что у них уже есть это. Пришлось судом пригрозить, согласились только на условиях, что патент им будет продан в бессрочное пользование.
Фомин вздохнул и руками развёл, чего-то такого и ожидал. Маху дал. Он сразу постарался изготовить форму уже следующего тысячелетия, а ведь промежуточной было полно, можно было внедрять всё постепенно и быть всё время на шаг впереди главных конкурентов. А теперь что? Всё – форма идеальная, ну, потом дельта-древесину заменят на разные пластмассы, когда их изобретут, на углепластик всякий, но это очень далёкое будущее, до него и не дожить, а сейчас эту форму улучшить уже нельзя и потому продавать патент, как бессрочный, это нести огромные убытки.
Исаак Аронович вышел из-за стола эдак, по-отечески, пожал руку Вовке двумя руками и ленинским жестом предложил присесть за приставной столик.
– Мне Аркадий Николаевич сказал, что у тебя и по футбольной экипировке есть идеи. Там, что можно улучшить, трусы сделать в обтяжку, как у борцов вольников или классиков трико, ещё на пару грамм облегчить? – раздвинул дверцы шкафа и вытащил сахарницу с конфетами шоколадными. – Наденька сделайте нам с молодым дарованием чайку покрепче и послаще, мозг сахаром питать надо, – выглянул в приёмную.
Наденька на длинноногих высоко… грудых секретарш двадцать первого века не походила ни разу. Это была маленькая серая пожилая женщина с сером костюме, роговых очках и с чёрными пальцами, из-за того, что не ладилось, что-то с пишущей машинкой, и она всё время ленту пальцами поправляла. Но чай принесла, словно кулер стоял у неё в подсобке. Прямо через минуту.
Вовка, пока процесс приготовления чая длился, сунул главному спортивному промышленнику эскиз бутс и шестью шипами и рисуночек самих съёмных прямоугольных шипов разной длинны.
