– Что это было? – Михаил подсел с бокалом к Зобнину.
– Говорят, что сын его так решил, – сослуживец развел руками. – Я тоже не понимаю этих модных веяний. В наше время просто бы на стене в соцсетях бы написали, какой сволочью он был, а сейчас придется регистрироваться на госпортале. Ты про космолет слышал?
– Да, даже присутствовал при захвате.
– Так ты летел тем рейсом? – подполковник поперхнулся. – Рад, что ты в порядке, а то испортил бы Михаилу все похороны.
– Ну, давай, за Вову… – они опустошили бокалы. – Надеюсь, он там счастлив, где он есть. В портале, или как там … Слушай, а что, на астероидах есть для меня работа?
Подполковник посмотрел на него с недоумением.
– Ты ж военный пенсионер, – он жестом приказал своей спутнице-бионику налить им еще по одной. – Тебе счастье наскучило?
– Нет, – Михаил ответил рассеяно. – Кажется, захваченный самолет туда потащат.
– Я конечно поспрашиваю, но…, – он слегка наклонился и перешел на шепот. – Мне тут теплые ветра напели, что это не твоя война.
– Погоди…
– Ни слова больше…
Так и не сумев ничего выпытать из Зобнина и решив, что с него довольно современных технологий в ритуальном бизнесе, Корнеев тепло распрощался с подполковником, пожелал на прощание «виновнику торжества» долгих лет смертной жизни и поспешил на рейс на Землю.
В этот момент в его брэйнет позвонили с неизвестного номера.
– Михаил, добрый день. Следственный отдел Лунных станций.
– Добрый день, а зовут вас как? – экран вместо собеседника показывал серую фигуру на зеленом фоне.
– Меня так и зовут, я центральный компьютер лунных следователей. Пара вопросов к вам есть по поводу космолета. Есть минута? – дождался вымученного согласия и продолжил. – Михаил, расскажите, о чем вы говорили с захватчиками космолета?
– Ни о чем, – он выпустил виртуальную камеру дрона, чтобы разговор с тенью не мешал ему идти по станции.
Полицейский включил видео, похоже, это была биокамера из глаз стюардессы. На съемке было видно, как Михаил прыгает к ней, как она в падении видит начало схватки. Потом, кажется, ударяется о стену корабля, поворачивает голову в момент, когда Корнеев уже лежит в проходе, а над ним склоняется второй террорист. Сквозь крики и плач ничего не слышно, но понятно, что Михаил что-то произносит, от чего захватчик меняется в лице.
– Вот тут что вы сказали?
– Не помню, – Михаил сделал вид, что усиленно вспоминает. – Вроде бы я как-то оскорбил его в гневе.
– И он передумал вас убивать из-за этого? – изображение снова начало двигаться вперед, показывая, как бандит явно хочет выстрелить, но потом передумывает и бьет Корнеева по голове.
Корнеев остановился возле цветастых колонн на выходе из станции «Эпсилон». Что он мог сказать? Что знал фамилию захватчиков? Как рассказать, что видел во снах? Следователь потребует гипнологическую проверку для выуживания из его подсознания всего, что Михаил знает про Блашиховски. Так может так и надо сделать? Полиция и приведет его к разгадке.
Но с другой стороны, какие у него гарантии безопасности, если он копу всё расскажет? Бандиты, которые могут подбрасывать мощные «глушилки» в космолеты и проникать в ремонтные бригады со своим оружием, сразу догадаются, что их нашли по его наводке, и найдут способ отомстить.
С третьей стороны, никаких гарантий, что полиция поможет ему раскрыть секрет снов, если он им скажет всё. Блашиховски могут найти и отправить на исправление до того, как Корнеев сможет с ними встретиться. В результате и сам ничего не поймет и просто получит выстрел в спину шоковым пистолетом от одного из их сообщников.
