– А вы кто?
– Это другой вопрос! – с готовностью отреагировал он. – Давайте поплаваем? Вон там, на спокойной воде.
И, не дожидаясь ответа, предложил ей руку. Она сначала инстинктивно протянула руку, но, едва коснувшись его пальцев, одернула: «Я сама».
«Что-то не то получается, – думал Грохов, идя чуть позади девушек. – Не так, как ожидалось. Или все-таки «то»? Что здесь скорректировать? Как? Да и парня я слишком сильно ударил, по-настоящему. Но с другой стороны, если бы не по-настоящему, как бы все выглядело? Не знаю, о чем Келя с ним договорился, все равно надо ему бутылку поставить. Это будет логично».
Потом выяснилось, что никакого договора не было. Келя думал, что тут же, на месте, когда придет Сергей, все и придумают, и разыграют. Договорятся с одним из местных, вроде бы хулиганистых, задиристых на вид ребят, который должен будет приставать к ней и от которого Сергей ее защитит. А получилось все без договора, естественно, хотя эта естественность могла закончиться по-другому. «Ты понимаешь, что я мог попасть совсем в другую игру? – спрашивал потом Келю. – Если бы тот парень оказался построптивее, а друзья его посмелее, что было бы?». «Да все класс, Серый. Все хорошо получилось, чего ты?», – оправдывался Келя. «Да, все верно. Иногда жизнь сама предлагает сценарии не хуже, чем загодя подготовленные, успевай только им следовать, – думал Грохов. – Тем не менее, бутылку мира все равно парню надо поставить…»
Остановился рядом с подружками на песчаном берегу тихого озерца, образовавшегося между шумной втекающей и вытекающей из него водой. «Все. Искупаюсь и… Дальше видно будет…» Он размышлял: разбежаться и прыгнуть или спокойно зайти в воду. И вдруг почувствовал ласковое прикосновение теплой маленькой ладони к его руке и с живостью ответил тем же. Они стояли несколько секунд не шевелясь, глядя поверх камней, деревьев, дальнего мостика, крутой горы – в далекое, обнаженно-чистое небо.
Здесь их почти никто не видел, кроме скучной подруги и двух купающихся в заводи подростков. Само озерко хорошо просматривалось с центральных пляжных камней, только этот узенький песчаный берег, за которым уже фактически начинался парк, был закрыт кустарником от большинства любопытных пляжников.
Он взял двумя руками ее кулачок, спрятал в своих больших ладонях. Она хотела что-то сказать, в глазах был вопрос, но он предложил:
– Давайте начнем все сначала, по-другому. Давайте?
– Давайте…
– Вы будете вон на том камне меня ждать, он называется «крокодил», хорошо? Ждите, – и скрылся в зарослях.
– Хорошо… – проговорила она уже сама себе. Потому что не было рядом даже подружки, которая понимающе поплыла на другой берег озера…
Он вынырнул у самых ее ног. И нежно коснулся ее колен – будто священного, уникального цветка, тончайшие лепестки которого ни в коем случае нельзя ни примять, ни осыпать, зато сам цветок обязательно нужно взять в руки. Затем одним движением перебросил свое упругое тело через камень, как через гимнастического коня, и сел – ногами в другую сторону, локоть в локоть с ней.
– Как вас зовут?
– Таня, – и звонко засмеялась. – Наконец-то. А вас?
– А я Сергей. А я так и думал.
– Что?
– Что у вас должно быть прекрасное имя – как и вы сами.
– Да? Спасибо.
Она так склонила голову к правому плечу, что на миг судорога сжала его грудь: это было движение Наташи, копия. И чуть не сказал ей об этом. Вовремя спохватился, нельзя было говорить о маме, это могло испортить всю игру.
