Война и мы - страница 73

Наряду с вышеизложенными фактами имели место проявления трусости и паникерства со стороны отдельных бойцов и командиров. Например…»

Так что Москва устояла не Божьим чудом, а мужеством и самоотверженностью ее защитников.

И Корсунь-Шевченковскую группировку немцев тоже уничтожили не трусостью. В журнале «Наш современник» (№ 5, 2002) Я. Шипов воспроизвел беседу двух ветеранов, полковников, танкиста и минометчика, Героев Советского Союза, которые оба участвовали в бою по уничтожению прорыва немцев из котла, причем, неожиданно для себя в одном и том же месте. Танкист был Героем до этого боя, а минометчик стал Героем именно за него. Воспоминания о попытке немцев прорваться из Корсунь-Шевченковского котла начал минометчик.

«Похоже, этот маневр немцев оказался для нашего командования полной неожиданностью. Говорилось о возможном перемещении небольших разрозненных групп противника – на этот случай и оставили кое-где у дорог артиллерийские и минометные батареи, пулеметные гнезда. Окопались мы посреди степи на холмушке, живем день, два, три, ждем, когда вражеская группировка сложит оружие и можно будет догонять своих – отправляться на передовую. И вот как-то утром слышим с запада гул. Пригляделись в бинокль – немцы: впереди – бронетехника, а следом – пехота и пехота, до горизонта. У нас тягачи были – мы вполне могли уйти вместе с орудиями, и нас бы за это, наверное, даже не наказали – больно уж несоизмеримы силы: несколько человек против огромной армии. Но это я сейчас понимаю – задним числом, что называется, а тогда мысль такая никому в голову не могла прийти: только бой… Открываем огонь, они – из танков и самоходок по нас. А миномет, он ведь для навесной стрельбы, можно и по закрытым целям, но никак не для артиллерийских дуэлей в чистом поле. Да еще и дивизионный – самый большой: его, если взрывной волной с места своротит, назад сразу не возвернешь. Зато уж мина: диаметром – с трехлитровую банку, убойная сила – страшенная. Ею хоть куда попади: по живой силе, по технике – жуть, что творит! А торопимся – мажем, мажем, и все равно спешим: хочется побольше успеть, пока минометы не покорежило да нас не поубивало. И тут вдруг грохот с другой стороны – с востока. Глядим: танки, самоходки… наши! Мы сразу попадать стали… А танков – десятки, сотни…

И наступил момент:

– Вот! – подхватил полковник-танкист. – В одном из них был и я. Нашу танковую армию перебрасывали тогда к линии фронта для подготовки стратегического наступления. Сначала шли рассредоточение, а в этом месте начинались овраги, и мы должны были пройти между ними по старому шляху: у каждого на карте он был отмечен особой стрелочкой. Выкатываемся к нему, а тут какая-то куча бронетехники и по ней миномет бьет. У нас приказ был: в боестолкновения не вступать да и вообще не задерживаться, но мы, конечно, по паре снарядов высадили… не задерживаясь… Ну и все: костер…

– Точно, – подтвердил минометчик. – Вся их техника враз полыхнула. И башня! Башня от какого-то танка летит над огнем, как картонка, и вращается… Жуть!..

– Да, помню, – кивнул танкист. – Самоходка слева от меня шла, после ее попадания башня и улетела… Приходим в пункт назначения – небольшое село. Спим кое-как, кто где. Утром надо гнать дальше – нет горючего… Ждем. Самолет разбрасывает листовки. Мой заряжающий читает вслух: «Корсунь-Шевченковская группировка противника уничтожена, немцы потеряли пятьдесят пять тысяч убитыми». И позавидовал: «Везет же, – говорит, – соседям: награды получат, а то, может, и отпуска». Я ему, мол, при таком сражении и у соседей небось потери немалые… А он: «Слышь, – говорит, – командир, тут написано, что главную роль в разгроме сыграли мы – наша танковая армия то есть». Решили, что политотдел, как обычно, напутал. К полудню подвозят горючее, заправляемся. Вызывают к начальству: двадцать машин – обратно. Цепляем бульдозерные ножи и начинаем утюжить шлях – тот самый, по которому вчера прошли сотни танков. Там – месиво: глина, трупы, стрелковое оружие… Похоже, думаю, листовка была правильной, и в политотделе на сей раз ничего не перепутали. Мы ведь на этом марш-броске не могли оценить происходившее: пехоты, конечно, было много, но она разбежалась, все попадали, паника… Из-за распутицы мы старались идти не колонной, использовали всю ширину шляха… Получается, что ни у них вариантов не было, ни у нас… Такой марш-бросок получился… Ну, растолкали месиво по оврагам, возвратились в село.