Это была словно я и не я одновременно.
Исчезла маленькая горбинка на носу, безвозвратно ушли конопушки, так четко проявляющиеся по весне, и загар.
Теперь все во мне стало привлекательным.
И никаких изъянов, никаких, столь человеческих, несовершенств – внешний вид, способный заманить любого. Вид вампира.
На поверхность озера мы вынырнули вместе, хотя я чувствовала в себе силы провести под водой еще некоторое время. Интересно, а я могла бы утонуть? Умерев, я продолжала дышать, но не была уверенна, делаю ли это по привычке, или же потому, что так нужно.
Мокрые волосы облепили мое лицо, настырно пытаясь залезть в нос и глаза.
Я хотела откинуть их за спину, но Эш, оказавшись нестерпимо близко, опередил меня.
Нежным движением руки он убрал их так же, как убирал и в тот, первый, раз.
Отчего-то эта простая деталь теплом разлилась на сердце, согревая меня.
– Что скажешь, зефирка? – усмехнулся Эш, привычно ломая очарование момента. – Не зря я вытащил твое бледное тело из замка?
– Думаю, не зря. Это немного веселее, чем сидеть, заперев себя в четырех стенах, – спустя пару секунд размышлений призналась я.
Еще человеком я считала, что, если и может быть хоть что-то приятное в жизни вампира, так это вот такие моменты. Безумно быстрый бег по лесу, купание в кристально чистом, горном озере, прыжки с крутых обрывов… я бы не сказала, что все это стоило того, чтобы стать немертвой. Но каплю радости в вечность проклятого бессмертия все же добавляло.
Некоторое время мы плавали молча, и я удивительно быстро привыкла к тому, что могу оставаться под водой гораздо дольше любого человека, а видеть и слышать – куда лучше.
Теперь мне не надо было беспокоиться, что действие крови закончится, и все обернется судорогой, или еще чем-нибудь похуже. И только когда мне надоело плавать, я вылезла на берег, присев прямо на камни. Эш опустился рядом, и его мраморный торс влажно блестел в свете луны, а с волос капали мелкие брызги прозрачной воды.
– Что будем делать дальше? – спросила я, выжимая свой порядком промокший хвост.
– В идеале нам бы следовало научить тебя драться, зефирка, – мягко улыбнулся Эш. – Ты очень талантлива.
– В каком смысле? – не поняла я.
Вот уж чего-чего, а таланта во мне не было никогда
На мое ухо наступил не медведь, а, пожалуй, целое стадо слонов, и не думаю, что вампиризм смог бы это исправить. Единственное, что я умела делать вполне сносно, так это танцевать.
– Ты одолела Рамону, а она была почти совершеннолетним вампиром, – пояснил он, грациозно потянувшись. – Немногие бы так смогли.
– Это была простая случайность, – пожала я плечами.
Воспоминания об этом событии доставляли мне какое-то нехорошее, мстительное удовольствие. Эш говорил, что она была жестокой, и ни один вампир не любил ее, ведь бессмертие она обрела по ошибке.
Конечно, убийство кого бы то ни было – это плохо, но здесь моя совесть делала исключение. Рамона заслуживала смерти хотя бы за Роксану, и я была даже рада, что смогла помочь ей в этом.
– Мой пряничек не верит в себя? – изогнул одну бровь Эш.
Наверное, у меня бы не получилось сделать это так же изящно, даже если бы я репетировала перед зеркалом всю свою оставшуюся вечность.
– Не в этом случае.
– А зря. Ты гораздо сильнее большинства немертвых такого же возраста. Ты буквально расположена к этому.
– К вампиризму?
Пожалуй, это был не самый приятный комплимент в моей жизни. Хотя, я действительно не знала, на что способны другие молодые немертвые.
