На самом деле, с Вовчиковой отвагой, всё проще простого – инстинкт самосохранения замер у него на уровне пацана. После оказавшегося напрасным юношеского ужаса перед судом и тюрьмой, остальное было не так уж страшно. Потому и лез он к бабам своих командиров, не боясь, что застукают, и отправят служить туда, куда Макар телят не гонял. А то и пристрелят на месте из тезки того самого Макара – ПМ>28 – в отдаленных гарнизонах жуткие нравы. Потому и не боялся он лезть практически в любую драку, в коих бывало и попадало ему крепко, но чаще противник, заглянув к нему в глаза и не чувствуя ни тени робости, поспешно ретировался. Сам Вовчик, как правило, не был драчлив, и отступление противника принимал благосклонно, особенно если осоловевшими были не только глаза, но и остальные члены.
Восток – дело тонкое. И война на востоке такое же дело непростое, порою необъяснимое никакими соображениями тактики и стратегии. Будучи курсантом, Васькин учил воинские науки не сказать, чтоб совсем уж плохо, а запомнил из них и того меньше. Может быть, поэтому и получалось у него воевать без потерь во вверенном подразделении. На самом деле Вовчик сразу понял, восставшие горные районы возглавляют или бывшие председатели сельсоветов, или их детки, возомнившие себя достойными славы своих родичей, проживающих и воюющих много-много лет в Афгании. Местные повстанцы, эти сугубо мирные люди, подстрекаются, и в основном вооружаются, афгани же родичами. Те готовят здесь базы для перевалки наркотиков, ну и плацдарм в случае бегства от истинных хозяев Афгана – талибов. Но пока настоящих воинов в этих краях нет. Значит днем и ночью необходимо пугать вчерашних забитых крестьян разнокалиберным огнем с далекого расстояния. Когда же те натерпятся достаточно страху, просто заявиться к их хозяину, попить араку, обговорить достойные условия разоружения и расхождения по домам. Вот и конец очередному межэтническому конфликту. Самый большой риск – получить пулю в спину, ну тут уж, как говорится, как бог даст. Есть еще фанатики – те оружия не бросят. Те действительно готовы убивать во имя пророка Магомета проповедавшего «миру – мир», но с таковыми повезло не повстречаться. Не всем далее так повезет.
Да, Вы правы, немного затянуто и уже не особо интересно. Может дальше хоть что-то проблеснет?
Не успели толком разобраться на юге республики, как часть срочно перекинули на восток, в Пишпекию, защищать аджикские поселения от варварских притязаний.
Как-то начальник штаба полка, подполковник Величко, спросил: – Вовчик, не знашь, чему мы на территоррии чужой страны, а воюем за аджикские, и бис знат, каких еще народов аулы?
–
Не знаю точно, Мыкола, уверен только, Империя тут как всегда виновата. Раз её больше нет, то вали всё на почившую. – Ответил Васькин, закусывая только что нечаянно опрокинутый вовнутрь стакан арака салом с цибулею
>29
, – Но ты тут
а такие аполитичные вопросы не задавай. Мы на священных и неотделимых землях, ни от чего не зависимой, самой народной и демократической республики, которая нас обувает, в смысле одевает. Главное есть на что поесть и попить. И запомни, как отче наш, или чо там у нас мусульман – ее президент – отец наш родной. Он за нас уже все обдумал, взвесил и решил. Наша священная обязанность, господа офицеры, его решения беспрекославно…, бесперспек…, короче неукоснительно выполнять. А лишние вопросы, они солдатам не по уставу. Даже хохлам, как самым большим патриотам среди правоверных аджиков. Ты, друг, если тебя мучит невысказанное, то лучше анекдоты трави.
