«Чой-то вещички больно знакомые, – подумал Вовчик. – Этот жулик, похоже, распродает имущество моего когда-то существовавшего в этих палестинах полка». Ворьё, словно икнув – кто-то помянул, направился с одним из заморышей солдатиков к калитке заднего двора. Вовчик отступил за первую попавшуюся дверь одной из многочисленных клетушек. Здесь почти все пространство было занято подвешенной для просушки «культуркой» – отборной коноплей. Специфический аромат был настолько густ, аж закружилась голова.
Да тут моментально обкумариться можно до чертиков. До таких шустреньких и весёленьких, плюнешь на войну и все остальные мелкие неприятности. Воспрянешь затуманенной мыслею, да понесешься голым и счастливым по окрестным полям, распугивая встречную живность>11 – вяло проплыла мысль майора. – И как я такую гадость раньше мог курить, тут же не заметишь, как сдохнешь.
Но издохнуть под кайфом не пришлось. В этот же сарайчик ввалился хозяин с джуньским военным. Васькина распластавшегося в полумраке по стеночке они сразу не заметили. А тот, будь у него вагон и маленькая тележка времени начал бы соображать, как половчее выскользнуть в щель под хлипким притвором или затаив дыхание сховаться, прикинувшись пыльным мешком. Но, не только вагонов, а и игрушечных колясок не предвиделось и тогда что-то внутри сработало быстрее, в нужный момент, (так гнусно заведено), отсутствующией мысли. Ударом ноги в место чуть пониже спины, он протолкнул аджика в глубь его наркозаначки. А солдатику, не успевшему повернуться лицом, десницей вцепился в плечо. Шуя, так и не выпустившая пистолет-пулемёт, ухватилась за щуплую шею локтевым сгибом. Вовчик, повинуясь не рассудку, а зверю, спрятанному в каждом из нас, со всех сил дернул вверх и чуть сторону. Глухо, но вполне ощутимо, неприятно хрустнули шейные позвонки. Квелая плоть забилась с силой, не предугадываемой в такой комплекции. Еще не вполне уверенный, что убил человека вот так просто голыми руками, майор еще крепче прижал к себе трепыхающееся тело. А туловище вдруг самым непотребным образом обделалось. Только почувствовав на коленях горячую влагу, просачивавшуюся сквозь поношенные штаны, майор чертыхнулся и оттолкнул ханя. Сработал таки приёмчик когда-то показанный прапорщиком погранцом, и впервые отработанный на живом материале. Как просто оказывается, если ты уже сам не человек. Не зря другой друг, прозывавшийся несправедливо оскорбительно Цыганом, предупреждал, не слушай старших, младших по званию, – они плохому научат.
Новоявленный труп упал, взбрыкнув в последний раз, так что пыль взметнулась мириадой искрящихся песчинок, заструилась клубами в узких полосках света пробивающегося в многочисленные щели.
Неспешно Вовчик повернулся к хозяину, еще не понявшему в чем собственно дело, но смуглость которого приобрела вдруг пепельно-серый оттенок – прошипел сквозь зубы: – «Будешь себя вести чуток потише, – проживешь малость подольше», – и подхватив мультук>12 бесшумно выскользнул на свежий воздух.
Хани перед домом все также мирно возились с чужим барахлом. Майор, подкрадываясь, начал спокойно прикидывать, как половчее их отправить к их же праматери. Сперва из винтовки или же из автомата покрошить, аль сразу гранаткой побаловать, от которой, впрочем, шуму много, да толку с гулькин.... Но тут с неприкрытого тыла, с диким криком, из только оставленного сарая выскочил хозяин дома.
