Юсупов вернулся в дом за фонариком. В комнате епископа он окончательно определил: подвал находился точно под ней. Спохватившись, он подошел к кровати, высвободил из-под скрещенных рук покойника одеяло и накрыл его с головой.
Потайная комната оказалась полметра в длину и два с половиной в ширину. И едва луч фонаря высветил содержимое первого ящика, Юсупов, чувствуя каждый волос на голове, прошептал:
– Мне одному с этим не справиться.
И снова всплыл в голове доклад американского сенатора. В нем он говорил о номерах машин, которые пересекли несколько государственных границ. То было в далеких сороковых. Скоро еще одна машина, нагруженная золотом, пересечет несколько областей Испании и окажется в Кадисе. Юсупов в этом не сомневался.
И еще одна усмешка, последняя в этот день, возникла на лице Юсупова. Если бы епископ Рейтер сумел размуровать хранилище десять, тридцать, пятьдесят лет назад, он бы не увидел своих сокровищ.
Вильгельм Рейтер, Всадник и епископ «Опус Деи», был слеп.
Кадис, Испания, три месяца спустя
Петр Юсупов подъехал к школе на серебристой «Тойоте». Не успел заглушить двигатель, как тут же увидел викария, наместника прелата в Барселоне. Он назначил встречу с Юсуповым возле бизнес-школы «IESE» при Наваррском университете, где нередко читал лекции. Это учебное заведение было создано членами папского ордена наряду с другими вузами в Перу, Колумбии, на Филиппинах.
Викарий распахнул дверцу и протиснулся в черный салон авто. Повел плечами, словно примерялся к ширине японской машины.
– Что вы делали в школе в такой поздний час? – спросил Юсупов, отметив время: начало одиннадцатого вечера.
Викарий не ответил.
Он нервничает. Полковник Юсупов это определил по учащенному дыханию священника, по его потемневшим глазам. Если бы он смог через них заглянуть в душу викария, он бы узнал много нового о себе и о высшем духовном лице ордена. О нем и заговорил викарий, расправляя складки длинной церковной одежды. Юсупов, прежде чем тронуться в путь, переспросил с легким замешательством:
– Епископ в Кадисе?
– Да, и хочет видеть тебя немедля, мой друг.
– Он забыл свое расписание на неделю или отказался от этой давней традиции? – задал Юсупов вопрос. Он только вчера лично разговаривал с епископом по телефону. Их разделяли почти две тысячи километров: прелат находился в римской штаб-квартире ордена на Вьяле Бруно Буоцци, 73. – Я думал, он сейчас далеко…
– Он далеко, – усмехнулся викарий, перебивая, – далеко не в восторге от твоей работы.
«Неужели епископ узнал о главном? – пронеслось в голове полковника Юсупова. – Если это так, то явлюсь к епископу сегодня, а завтра предстану перед своим апостольским тезкой-ключником».
Занятый тревожными мыслями, он не заметил, как впереди показалась церковь Сан-Фелипе. Она была не такая величественная, как кадисский кафедральный собор, построенный в стиле барокко и неоклассицизма. Их роднило, по крайней мере, одно: крипты[5]. Соборные крипты были со сводами. Церковные – тоже, но они находились в катакомбах, где в старину совершались богослужения и погребали умерших.
Полковник провел машину в открытые ворота; глянув в панорамное зеркальце, увидел, как монах в черной одежде тут же закрыл их.
Юсупов остановил «Тойоту» в десятке метров от входа в храм и первым оставил салон. Снова посмотрел на часы, теперь давая понять викарию, что учтивость осталась в машине. Не сам, так с божьей помощью откроет дверцу и выберется наружу, пронеслась в голове Юсупова богохульная мысль.
