– Прекрати немедленно! – одёрнул его отец.
– Продолжай, невинный отрок, продолжай! – саркастически поддержала сына Яна Лаврентьевна. – Если не образумится твоя сестра, скоро и щипать будет не за что – одни кожа да кости останутся.
Аля в ответ горько разрыдалась.
– Ладно, – смягчился Володя, – с провизией мы вопрос решим – с голоду умереть не дадим. И автолавка должна приехать на той неделе. Ну, на крайний случай, грибов соберёте, а ваш студент рыбы наловит.
– A ты умеешь? – спросила Олега Лиза.
– A чего там уметь? – пошутил Орлов. – Как говорят в народе, наливай – да пей!
При этих словах Олег, до того уныло жевавший последнюю, размокшую от дождя галету, вскочил из-за стола и едва сумел сдержать рвотный позыв.
– Олежек, может, у тебя сотрясение? – встревожилась Яна. – Не лучше ли тебе снова в больницу поехать?
– Да нет, спасибо, съездил уже раз, – ответил тот, переведя дух. – A это не из-за травмы головы – просто я ночью спирта выпил на голодный желудок. A там, если учесть объёмный процент, стакана два водки вышло бы. Или все три.
– Вы что, моего жениха споить пытались?! – возмутилась Лиза, обернувшись к Орлову. – Да вы просто какой-то злой гений!
– Слышишь, парень, а может, он и вправду тебя сглазил, порчу какую навёл? – предположил Володя.
– Ты чего такое несёшь?! – вспылил Орлов.
– A чего – с тебя станется! Вон, глаз у тебя какой тяжёлый, недобрый! Давай, снимай назад свою порчу! Загубишь ведь парня!
– Да сам ты порченый!
– A ты сам глянь, что ты с ним сотворил! Я же помню, каким он был, когда из Ленинграда уезжали, – здоровый, румяный, весёлый. A сейчас сидит зелёный в крапинку, голова в бинтах, нога в гипсе. И всё из-за тебя! Ну точно сглазил!
– Да ну на… Да не может быть… – засомневался Орлов.
И тут Нестору Владимировичу в голову пришла неожиданная идея:
– Слушайте, а ведь это светлая мысль! Я, кажется, придумал, как нам наладить контакт с Анной Егоровной. Она ведь наверняка умеет порчу снимать?
– Конечно, умеет, – ответил Володя.
– Вот и славно! – довольно потёр руки профессор. – Так что давайте прямо сегодня её навестим. Меня она уже вряд ли приветит; с Лизой и Яной они тоже успели «обменяться любезностями», а тебя, Олежек, она пока не видела. К тому же ты местный, так что это может сработать.
– Да что вы такое мне предлагаете?! – возмутился Олег. – Я, между прочим, комсомолец, отличник учёбы и военной подготовки! Я атеист, материалист и антиклерикал! В конце концов, я ещё в здравом уме! A вы меня гоните заниматься каким-то шаманством! Да ни за какие коврижки!
– Ну, Олежек, ну, миленький! – уговаривал его Нестор. – Это же не ради баловства, а ради науки. Ради твоего собственного народа, ради памяти предков! Ну, будь ты, в конце концов, патриотом! Это же твоя малая родина! A я перед этой… неприветливой старушкой как только не распинался, чего только ей не сулил…
– Это я-то не патриот?! Да я, если хотите знать… – начал было Олег, но вдруг умолк и задумался.
– Пап, а ты правда хотел ей наш телевизор подарить? – спросил Руслан.
– И подарил бы! – ответил ему отец. – Его всё равно только ты один и смотришь. A так, глядишь, книжки начнёшь читать вместе с сестрой. И с лиговской шпаной перестанешь водиться.
– Кстати, пока не забыл, – заговорил Орлов, обращаясь к Руслану. – Эй, шплинт! Это ты финку умыкнул?
– Какую ещё финку? Ничего я не умыкал! – упёрся Руслан.
– Не ври! Лучше верни – это тебе не игрушка! Такой игрушкой и убить можно.
