На скамейке сидел пожилой мужчина, рядом играла девчушка, от машины к машине рыскала поджарая собака шоколадного цвета, напротив администрации на двух скамьях кружком расположились мужики, курили, переговаривались. Торопливо просеменила женщина в старенькой, но чистой курточке, затем ещё одна с бидончиком; проехала девчонка на велосипеде с приторочённой к багажнику сумкой; гуськом, след в след, прошли пятеро бойцов – низкорослые, худощавые, похожие внешне на китайцев или корейцев. Трое были в армейских панамах с красными флажками вместо кокард – китайские флажки, красные, со звездочками: одна большая и четыре маленькие. По-летнему тепло, сухо и даже пыльно.
У сидящего мужчины поинтересовался: это кто? Эскимосы? А может, корейцы? Лицо его по-прежнему ничего не выражало и ни один мускул не дрогнул даже на мои дурацки вопросы. Он ответил нехотя и равнодушно:
– Да нет, это удмурты или ещё кто-то. Короче, ваши, русские.
Вот ведь как: уже полтора года Кременная наша, а у него по-прежнему делёж на «ваших» и «наших». Причём подчёркнуто отчуждённо. И не только у него.
В общем, поговорили. Впрочем, словоохотливость может и боком выйти, поэтому местные, по обычаю, немногословны, тем более с незнакомыми.
Где-то совсем рядом внезапно «заработал» «василёк»: три пристрелочных по три мины, потом залп всей батареей. «Василёк» – штука голосистая, а когда мины выходят всей кассетой, то и вовсе глушит. Но что удивительно, так это ощущение, что ничего вокруг не происходит. Дедушка с внучкой, мужики на скамьях, прохожие, эти китайско-корейские русские удмурты, даже собака (удивительно!) ни хвостом, ни ухом не повела (наши бы уже забились в какую-нибудь щель) – ровным счётом никто не обращал внимание на грохот. Наверное, скорее им непривычна тишина, а с этой аранжировкой войны они уже свыклись.
Интересно, с какого бодуна поставили «васильки» в центре городка? Дебилы. Факт, что «ответка» не заставит себя ждать. Товарищи миномётчики смотаются, но под раздачу могут попасть вот те же мужики, сидящие на корточках или дедушка с внучкой. М-да-а, весело тут жить…
«Ящик» полнится фантазиями «экспертов и аналитиков», особенно по планам наступления, словно только что с совещания у начальника Генштаба вернулись и им доверили самое сокровенное по великому секрету, которое они непременно должны навешать на уши доверчивому обывателю. Иначе нельзя: приоткрой только занавесочку, так сразу же пойдёшь по статье о дискредитации армии и её стратегов, а так и на душе спокойно, и за умного можно сойти.
Меня заботит другое: как люди живут-выживают вот уже полтора года, что на душе, в какую сторону шагают или собираются дорожку торить. А так, с наскока не узнать и не познать, надо потереться, потолкаться, пощупать-понюхать да желательно на рынке или там, где есть очереди – вот классный источник информации.
Вернулся Старшина, разложил на соседней скамье газету – походная скатерть-самобранка, выложил на неё пирожки, достал тетрапакет молока (из Питера в Кременную доставили – фантастика!) и приступил к трапезе, щупая взглядом окрестности: умница, не расслабляется, всегда начеку, разведшкола десантуры в кровь вместе с солдатской кашей всасывается.
Шнырявший челноком пёс (породистый, крапчатый, охотничий) равнодушно окинул Витю взглядом карих глаз, втянул воздух, задрав нос, оценил малоинтересную снедь и опять забегал туда-сюда вдоль припаркованных легковушек.
