По прибытии 1-го армейского корпуса и 3-й резервной дивизии на правый фланг 20-го армейского корпуса наступление варшавской армии должно было быть парализовано ударом трех этих частей на левое ее крыло и во фланг. Если бы, сверх того, 1-й резервный и 17-й армейский корпуса удалось вывести из зоны соприкосновения с противником, причем последний не стал бы наступать горячо вслед, то, по плану командующего, вся 8-я армия могла бы быть сосредоточена в районе Остероде, чтобы принять бой с обеими русскими армиями к востоку от Вислы.
Как и когда это произойдет – путем ли наступательных действий против варшавской армии и оборонительных против Ренненкампфа, или вообще путем обороны против обеих, – сейчас нельзя еще было предвидеть, потому что прежде всего это зависело от образа действий Ренненкампфа.
Я несколько задержался на этих подробностях, потому что считал себя обязанным по отношению к памяти скончавшегося генерала Притвица подчеркнуть, что основные предварительные распоряжения для битвы при Танненберге были даны им, тогда как общественное мнение знает лишь о его желании отвести 8-ю армию за Вислу; равным образом он же намечал тогда возможность перемещения 1-го резервного и 17-го армейского корпусов.
Для всякого даже не сведущего в военном деле человека должно быть ясно, что нельзя было в тот момент еще рассчитывать на использование обоих корпусов на Южном фронте: никто же не мог предположить, что Ренненкампф, получив рано утром сообщение об отходе германских войск, останется спокойно и пассивно на месте. Напротив, следовало предположить, что он со всеми силами энергично бросится преследовать нас. Верховному командованию из телефонного разговора генерала Мольтке с генералом Притвицем стало известно лишь первое предположение об отходе за Вислу, но не изменение этого предположения. Верховное командование не одобрило этих действий и отозвало генералов Притвица и Вальдерзее.
На их место вступили: генерал от инфантерии фон Бенкендорф-Гинденбург и генерал-майор Людендорф.
Глава третья. Битва при Танненберге
Было бы праздным делом разбираться в вопросе о том, удалось ли бы одержать победу под Танненбергом и без смены командования. Я думаю, что удалось бы, хотя и не с таким решительным успехом, так как прежнее командование не имело, что доказывается предыдущим опытом, необходимой для этого энергии. Трения с генералом Франсуа продолжались, и я не знаю, удалось ли бы прежнему командованию ликвидировать их так же скоро, как это удалось генералу Людендорфу, и было ли бы оно в силах в течение ближайших дней со спокойной твердостью отнестись к вопросу: будет Ренненкампф наступать или нет?
Отозвание произведено было в необычайно резкой форме. Корпусные и дивизионные командиры узнали о переменах в командовании раньше, чем оно само. Приказы Верховного командования передавались непосредственно командирам, помимо штаба армии. Например, 1-му резервному и 17-му армейскому корпусам была разрешена дневка (относительно полезности этого мероприятия позволительно было весьма сомневаться).
Утром 21 августа штаб армии перешел в Бартенштейн, а 22-го – в Мюльгаузен (Восточная Пруссия). Из поступивших донесений видно было, что войскам неожиданно успешно удалось оторваться от виленской армии.
Полковник Хелль, начальник штаба 20-го армейского корпуса, сообщил, что соединение частей корпуса, совершилось беспрепятственно в районе Гогенштейна, и получил приказ развернуть корпус на линии Гильгенбург – Лана. Левый фланг корпуса беспокоил полковника Хелля, так как на подвоз частей по железной дороге и сосредоточение стоящих в пограничном охранении войск потребовалось бы несколько дней. Поэтому он попросил направить 3-ю резервную дивизию не на правый фланг 20-го корпуса, как это было предположено штабом, а на левый, к Гогенштейну. Просьба эта командованием была удовлетворена.
