Плакса чешет лапой затылок. Сергей молча присасывается к чаю и делает вид, что самое интересное находится в его тарелке. Вроде как так он и чувствует, но где-то внутри Уолтер всё-таки немного его сотряс, и, как ему видится, это всё выльется не сейчас, может, позже, но выльется во что-то сильное.
– А вы что думаете? – Плакса по-детски смотрит на Сергея.
– Я? – переспрашивает старик скорее чтобы выгадать время, чем чтобы вправду уточнить, к кому обращается парень. Сергей замолкает и зачем-то перекладывает салфетки Уолтера. Наконец его рот трескается:
– Ну, я про себя считаю, что Бог – он вроде как орган какой для Вселенной. То есть он от неё неотделим, более того, она без него существовать тоже не может. При этом он как бы не сознательный и не свободный в том смысле, в каком мы сознательны и свободны. Он привязан к своим функциям Бога – как, например, сердце, которое гонит кровь. И делает он это так же – не отдавая данному процессу своё сознание, а просто существуя сам по себе. При этом, может, он даже и мыслит только своими какими-то категориями. Прогоняет определённые категории клеток – нас – сквозь Вселенную, как сквозь тело. Иногда это может обернуться для нас благом, а иногда – трагедией.
– Да, прямо как сейчас, – с остекленевшим взглядом соглашается Юрий. Его прямо сотрясает от некой затаённой эмоции, что норовит вырваться и показаться близким людям. Но Юрий сдерживает её. – Ужасная война, – продолжает он. – Я не понимаю, почему ангелы отказываются от переговоров! Мы можем бесконечно себя оправдывать этим отказом, но это не делает их убийство чем-то правильным! Почему они это допускают? Мы же убиваем те святые существа, которые, по идее, должны нас беречь и помогать! А они – они просто бесцельно губят своих младших братьев! Он, – Юрий делает многозначительную паузу, – просто не может это знать и поощрять. Мы должны добраться прямо до Него и поговорить. Объяснить. А если не так – то всё зря, понимаете? Всё зря, – повторяет парень сам себе. – Ведь есть у нас хорошие люди, которых он может послушать? – В вопросе звучат надежда и скрытая просьба её подтвердить.
– Для своего гигантского IQ ты рассуждаешь слишком наивно. Мир – несправедливое место, в котором первыми гибнут достойные. И ты тише тут распинайся: услышат наши телепаты – мигом тебе мозги вправят. Будешь ночевать в кабинете «телевизора», – цинично разбивает все надежды Уолтер, допивая колу со льдом из закрытого стакана.
– А мне всё равно, какой мир! Главное – какой я, – с вызовом произносит Юрий, выпрямляя спину. – И я (!) считаю, что эта война такая же уродливая, как и любая другая!
Юрия по спине мощно шлёпает ладонь. Улыбчивый парень с огромным ртом – Антон. Тот, которого Сергей уже встречал в первый день знакомства с Плаксой. Это Антон незаметно подкрадывается и сочно хлопает сослуживца по плечу.
– Что, опять жалуешься? Наши вечно читают по громкоговорителю условия перемирия, только слушать эти петухи нас не хотят вообще. Наших сейчас под Фисоном знаешь как лупят? И никакой жалости там нет и в помине.
– Я не верю, что всё так просто, – спокойно парирует Юра.
– Пошли лучше за наш столик, посмотри, какие у нас прекрасные дамы. – Антон указывает на двух кураторов, которые несколько снисходительно и смущённо улыбаются, видя привлечённое к ним внимание. Тем временем Сергей прикладывает усилия, пытаясь понять, почему он воспринимает всё, что Антон произносит своим крупным ртом, как гадость.
