Войной опалённая память - страница 37

Хотя у охотников зачастую, как в пословице: «дым густой, а

обед пустой», но на сей раз ему повезло. Вернулся лишь к обеду, но такой красивой красной лисицы я раньше не видела. – Ноги то отморожены, – беспокоилась я.

Н. И. Далидович

– Ничего подобного. В сапогах заячьи стельки, я был все время в движении, – успокоил охотник.

И действительно, тогда все обошлось благополучно. Сейчас же он уходил в лес контуженный, не оправившийся от ран и заметно ослабленный.

Утром София направилась в Блащитник к Николаю Далидовичу с сообщением о прибытии отца и просьбой о срочной встрече. До Блащитника было три километра и я, не дождавшись результатов, в Кошели не пошла.

С. И. Далидович

Надо ли говорить, как Николай с женой обрадовались этой вести…

Это была надежная советская семья. Еще до войны, будучи председателем колхоза имени Свердлова, Иосиф пригласил Николая к себе кузнецом-механиком из другого района.

Золотые руки были у этого человека. Оборудованная им полуподземная из бетонных блоков кузница стала настоящей мастерской. Все собиралось его кропотливым трудом. А какой порядок был у него. Как ценил он и оберегал свои инструменты, приобщая к делу сыновей – подростков.

Большую помощь оказывал он руководителям колхозного движения в период коллективизации. Техники в колхозах было мало. Плуги, бороны, лопаты, мотыги и все, что можно сделать из металла, делалась его руками. Дает осечку ружье – бегут охотники к Николаю. Заменит пружину – бьет безотказно.

Вот и в условиях подпольно-партизанской работы золотые руки мастера-кузнеца не будут лишними, поскольку патриотам понадобится оружие, а многие из собранных в местах сражений винтовки и автоматы имеют повреждения и требуют ремонта. Вот здесь без мастера-оружейника не обойтись. Именно об этой роли Николая Далидовича и хотел поговорить с ним И. И. Коско. Были и другие предпосылки для этой встречи: Николай Далидович, Николай Корзун, Виктор Варивончик, Макей и другие прошли боевую подготовку, будучи призванными в Красную Армию в период освобождения Западной Белоруссии и в финскую компанию. Это были обстрелянные, опытные воины, как оказалось, на время сменившие оружие на мирный труд.

Вскоре Николай Далидович пришел в наш дом. С собой принес секач и лопату, что было очень кстати, поскольку ко мне зашла соседка, имевшая длинный язык. Все выглядело так, как будто кузнец выполнил и доставил мой заказ. После ухода соседки дочь отвела Николая на встречу с Иосифом в лесную землянку. Тревожной и радостной была эта встреча…

– Да, браток, сложное время мы переживаем. Зверствуют фашисты, истребляют хороших и честных людей. Насаждают предателей и подхалимов. Кто бы думал, что мне надо будет опасаться Есипа или Антося. Первый – осведомитель у карателей, а второй – уполномоченный по заготовкам. Брат жены Есипа – комендантом у немцев. Следят за каждый шагом, каждым словом, – говорил Далидович.

– Здесь, ведь, благодаря Гуриновичу, все в подробностях знают о твоей гибели. Сам скрывается, говорят в Токовище, на родину подался, где меньше знают, что коммунист и советский руководитель. Это недалеко от Слуцка. При необходимости можно будет вызвать сюда… Но это потом, сейчас же расскажи, как все с тобой было на самом деле.

– Ранение и контузия были очень тяжелыми. Санитары подбирали раненых и убитых. Смотрели в одежде документы. Со мной был партбилет, трудовая книжка и печать сельсовета. Я еще подавал признаки жизни. Пришел я в себя в военном госпитале в городе Энгельсе, это по ту сторону Волги, лежал и лечился там семь месяцев. О том, как возвращался, расскажу в другой раз, – прервал тяжелые для себя воспоминания Иосиф.