С Джонасом мы договорились, что посмотрим, как пойдет процесс соприкосновения, а потом и решим, где останавливаться и надо ли это делать. Я был полон решимости экспериментировать до конца.
Все-таки этот день был просто сумасшедшим. За неполные сутки я кардинально поменял свое положение. Моя прежняя жизнь и работа казались уже чем-то далеким и почти нереальным. Я невольно сравнивал себя сутки назад, проснувшегося от кошмаров, похожего на загнанного крысенка паранорма, и себя теперь, телепата на контракте, спокойно засыпающего под боком у профессионала-наемника. Разница между мной прошлым и нынешним была огромной. Тот Мартин сейчас бы мучился и переживал, припоминая, как эти же люди легко могли бы его уничтожить и сделали бы это, если бы… А этот Мартин только радовался тому, что у него наконец-то будет работа в одной связке со своими. Того Мартина Оскар Стаковски раздражал бы, Кай бесил, а Джонас вызывал бы неодолимое желание высушить его мозги до состояния марионетки. Нынешний Мартин знал, что всегда сможет договориться с Оскаром, рассмешить Кая и принять молчаливое покровительство доверия Джонаса. Это были два разных Мартина, и это не сводило меня с ума. Я уже давно привык передвигаться по жизни короткими отрезками. И вот сейчас я знал: один отрезок закончился и начинается другой. И больше всего меня волновало не мое оставленное прошлое, а то, что, кроме намечающейся связки, у меня есть близкое и весьма сложное задание. У нас оставалось всего сутки до отъезда. Точнее, у нас с Джо. А еще точнее, у меня.
Следовало сделать мне документы на другое лицо. Пройтись по магазинам для экипировки. Да, именно по обычным магазинам! Проработать нюансы легенды. Да много чего еще. И в это же время настраивать нашу с Джо ментальную связку.
Единственное, что мне было понятно без вопросов, – это подделка документов. Все остальное я представлял очень смутно и честно рассчитывал на свой талант импровизации и быструю обработку информации.
Предложение Оскара я сначала попытался не воспринять всерьез. Но попробовал бы кто-нибудь не принять всерьез то, что Оскар Стаковски уже решил. У меня вот не получилось.
И, к своему удивлению, я сейчас перебирал и дорабатывал именно то, что мне и предложил Оскар. Получалось пока неплохо.
Параллельно я настраивал себя на Джонаса, стараясь не смешивать свои мысли и его ощущения. Я надеялся, что увижу сегодня именно его сны, а не смешение наших образов и восприятий. В последнем случае может выйти не очень хорошая картинка. И для Джо это будет совсем не то, что надо бы узнать в самом начале совместной подстройки.
Уже совсем соскальзывая в сон, я вдруг вспомнил, где я уже видел Кая. Та девочка, что передавала конверт в самолет, – это был он, точно! Это вызвало мою сонную улыбку, и теперь я понял, чему он так немного виновато, молча радовался. Теперь похожую роль предстояло сыграть мне, только гораздо сложнее.
Как кружащийся лист, я падал и падал в сон, пока мне не показалось, что меня коснулось нечто похожее на воду. Чужое сознание и эмоции понесли меня все дальше и дальше… в память. Я впитывал первый ментальный слой Джонаса.
Я смотрел на свои трясущиеся руки и точно знал, что нахожусь в чужом сне.
Я спал глубоко и спокойно и в то же время чувствовал, как мечется тело рядом со мной. Джонасу снился привычный кошмар. Он снился ему каждую ночь вот уже не один год. Просто наутро, если Джо не просыпался от кошмара неожиданно, он ничего не помнил.
