– То есть он не против, только сначала предложил тебе самому постараться все решить и со всеми договориться, а потом, если что, он поможет? – проницательно предположила Саша.
– Верно. Ты прямо с языка сняла. И откуда такие познания?
– Это же его излюбленный прием… Не ты первый, не ты последний… Хорошо, а что дальше?
– Он хочет, чтобы Россия играла главную роль на мировой арене. И предвидя угрозу скорой европейской войны, надеется ее не допустить. Она нам не выгодна.
– Новая политика означает новые элиты.
– В точку. Только новых гроссов у него для нас, таких нарядных, передовых и перспективных, в России нет. Придется играть с теми картами, что пришли из колоды.
– Насколько значительны изменения? Чего конкретно он добивается?
– Он считает, что будущее на востоке. И европоцентризм себя исчерпал.
– Революционные идеи. Наши гроссы такое не оценят.
– Наверняка. Вот и предполагается мне к каждому свой ключик подобрать и постепенно разворачивать наших флагманов буржуинства в сторону новой программы «партии».
– Задача трудная, но ты справишься, – неожиданно уверенно ответила Александра.
– Спасибо за доверие, но откуда столько убежденности?
– А кто, если не ты? Покажи мне других кандидатов…
– Тоже верно. Но меня смущает другое, – он отбросил шутливость и заговорил серьезно. – Понимаешь, столь масштабные мировые проекты требуют не узкого круга «заговорщиков», а широкой поддержки и опоры в обществе. Идеологии экспансии. И целых институтов, позволяющих ее грамотно проводить. Да, элиты тоже надо правильно затачивать на лидерство и доминирование, на умение зарабатывать, а не тратить попусту или сидеть на мешках с нажитым непосильным трудом.
– А об этом и речи пока нет? Это ты хочешь сказать?
– Именно. Да и в целом такая работа для тысяч и миллионов, а не для двоих.
– Уже троих. А кто мешает нам самим постепенно эту широкую опору создавать? Хотя бы и в Академии выступить с докладом перед студентами. Изложить свое видение перспектив на ближайшие десять-двадцать лет. Или еще лучше – до двадцать первого века!
– Это идея! Звучит отлично.
– Обращайся. К слову, а куда мы полетим? Юг – понятие растяжимое, из Питера почти все – в ту сторону, кроме северного полюса.
– Пока сам еще не решил. Слишком резко все развернулось. Ясно одно. Ничего предпринимать я не собираюсь, надо собрать информацию из первых рук, посмотреть на все своими глазами. Так что, видимо, надо посетить и Индию, и Африку, и Южную Америку, и Ближний Восток, и, возможно, Индокитай.
– Масштабно. Я – за.
– Саша, ты вот бывала в Африке? Видела Килиманджаро?
– Нет. Но судя по всему, скоро удостоюсь такой чести. А вообще, куда ты, туда и я. Надеюсь, тайные планы нам не помешают. Все же мы отправляемся в свадебное путешествие, а не на разведку. Хотя одно другому не мешает и даже наполняет всю нашу затею изрядной порцией авантюризма и романтики приключений. Но, может, начать все же лучше с Европы?
– Почему бы и нет? Там тоже есть и на что посмотреть, хоть те же заводы Мессершмитта или Цеппелина, и с кем поговорить о делах наших грешных…
* * *
– Мартемьян Андреевич, к вам Семен Наумович Беньямин, прикажете пускать? – раздался по внутренней связи голос недавно ставшего его личным секретарем Шпекина. Март оценил его старательность и надежность и решил заметно повысить и облечь доверием молодого чиновника.
– Да, конечно, зовите его, Николай Аполлинариевич.
