– Историк, доклад по стационарным средствам поражения, – неожиданно подал голос Евтихов, внимательно рассматривавший что-то на своём коммуникаторе.
– Есть, – на большом экране тут же высветилась схема базы с указанием огневых точек… которых вдруг стало заметно больше. Миг, и к каждому символу потянулась линия указателя с пояснениями… при чтении которых Толстый то и дело довольно крякал, а вот Владимир Александрович… С появлением каждого нового пункта Гдовицкой мрачнел всё больше и больше. Пока, наконец, не выдержал.
– Кирилл… Николаевич, – медленно абсолютно невыразительным тоном заговорил Самурай. – Помнится, вы как-то сообщили мне, что не собираетесь нарушать закон и устанавливать на базе крупнокалиберные зенитные установки. А здесь я вижу, как минимум, две таких системы.
– Я говорил о том, что отряду «Гремлины» не продадут нормальные зенитные системы, поскольку владение таковыми наёмникам, зарегистрированным в Русском государстве, запрещено. Но, перефразируя римлян: что не позволено быку, то позволено Юпитеру, – пожав плечами, отозвался я. – Наёмный отряд «Гремлины» не имеет права использовать подобные системы на территории Русского государства. Пусть. Зато бояре, к сословию которых я теперь отношусь, вправе защищать своё имущество, своих людей и их имущество любыми средствами. И стационарные зенитные установки в боярском «чёрном перечне» не значатся, поскольку являются чисто оборонительным оружием.
– А СЭМы? – ухмыльнулся Евтихов. – Боярам же запрещено владеть тактиками.
– СЭМы не являются тактиками, – развёл я руками, – поскольку не несут бронирования и средств поражения. Это чисто спортивные машины, разрешённые к владению любым подданным нашего государя.
– Вот это вот – безбронные и невооружённые, да? – с ехидством проговорил Толстый, ткнув пальцем в одну из областей огромного экрана БИЦ, где как раз пошла трансляция с фиксаторов четвёртого полигона, который люди Ведьмы уже начали превращать в филиал ада.
– А… – лениво протянул я и махнул рукой. – Эти тактики не принадлежат ни мне, ни отряду, а на базе «Гремлинов» они лишь ремонтируются, что не запрещено.
– Кирилл, ты же понимаешь, что играешь с огнём? – медленно произнёс Гдовицкой. – И если с зенитными орудиями у тебя ещё есть шанс вывернуться, то с тактиками, тем более тяжами… Здесь такие уловки тебе не помогут.
– Именно поэтому у меня нет в собственности тактических комплексов. Ни лёгких, ни тяжёлых, – развёл я руками и, чуть подумав, добавил: – за исключением «Визелей», но они – особый случай.
– Чем же? – этот вопрос задал Евтихов.
– «Визели» – лёгкие тактические комплексы, предназначенные для одарённых операторов, они не имеют иного источника питания, кроме силы носителя, что автоматически переводит их в разряд оружия, разрешённого к владению лицам, имеющим ступень… хотя бы новика, – с готовностью пояснил я и ухмыльнулся. – Прямо как мои рюгеры.
– Тогда… если у нас нет в собственности тактиков, зачем наши дружинники тренируются в их использовании? – всё так же безэмоционально спросил Гдовицкой, пока Толстый переваривал мой ответ.
– Затем, что на базе имеются комплексы, прошедшие ремонт или восстановление. И в случае нападения на Апецку я хочу быть уверен, что наши люди смогут использовать любое доступное им вооружение для отражения агрессии, – произнёс я, глядя в глаза Самураю. Чёрта с два я в них что-то прочитаю, конечно, но… мне, честно говоря, хватило сказанного им. «Наши дружинники» – это не «ваши» или «твои дружинники». Гдовицкой не отделяет себя от моих людей, а это уже хорошо. Успокаивает.
