Я так и брела, шурша сухими листьями под ногами. Цепляясь за воспоминания и ожидая, что они вот-вот начнут меркнуть и выцветать. Против воли представляя себе волка, лакающего воду длинным собачьим языком. Он очень явственно представился мне: в серой шубе с ржавыми подпалинами, здоровенный, на худых поджарых лапах. Вот он отрывает морду от журчащей воды и поднимает на меня свои горящие, жёлто-оранжевые глаза…
Нет, стой, глаза у него бледно-голубые, как льдинки…
Или непроглядно чёрные, совсем вороньи…
И сам волк тоже чёрный, а не серый…
Но у нас ведь не водятся чёрные волки…
Может, это была собака?
Ничего не понимаю…
Тут на меня налетели девчонки. Подняли галдёж, трясли, чего-то говорили.
– Ярка, Ярка! Ну наконец-то!
– Мы тебя уже обыскались!
– Ты куда запропастилась?! Дурёха рыжая, в лесу так и сгинуть можно!
Я облизала пересохшие губы и прошептала:
– Простите, я не хотела. Я просто заблудилась. Меня волк напугал… Там, возле водопада. Или собака…
Глава 2. Рихард фон Шнайт
Девчонка сомнамбулой побрела прочь.
Я старался не жалеть, что не убил её.
Ведь это так просто, никто не узнает, нужно только догнать и…
Да, никто не узнает, как не узнал про кровавую бойню, которую ты устроил, едва вернувшись к жизни. Но ты будешь знать. Ты не сможешь забыть страх в её светло-карих глазах, не прогонишь мысли о детском трупе, зарытом в мягком лесном гумусе под периной палой листвы. Ты будешь изводить себя и проклинать за минутную слабость, какое бы наслаждение ни принесла кровь этого несчастного ребёнка.
Нахлынули воспоминания той бури, что унесла мою собственную жизнь.
Шёл 1435 год со дня Чёрного Солнца, война за наследие Сигизмунда бушевала уже тринадцать лет и перешла в самую жёсткую, решающую фазу. Наша эскадра под знамёнами ворона шла на помощь сухопутным войскам. Но удача в тот день сдала нам плохие карты.
Позже ответственность за разразившийся у берегов Гаренмарка шторм взяли на себя колдуны противника, но было ли их вмешательство реальностью или погибель нам принёс каприз природы, осталось невыясненным.
Сперва задул шквалистый зюйд-вест, а когда горизонт заволокло мрачными грудами кучево-дождевых облаков, капитан нашего фрегата связался с флагманом, чтобы скоординировать курс.
Связь осуществлялась посредством обычных семафоров, потому что к магическим кристаллам, которыми штатно укомплектовано каждое судно, на флоте не принято прибегать пока противник не появится в объективе подзорной трубы. Вложенная в холодный хрусталь сила быстро расходуется, знаете ли. Да и не очень-то доверяют просоленные морские волки колдовским агрегатам.
Последовала череда световых вспышек, и решением стало уйти от шторма, ведь ложиться в дрейф или продолжать путь с зарифленными парусами в опасной близости от скалистых берегов было слишком рискованно, а бухт подходящего размера, чтобы принять целую эскадру, поблизости не имелось.
Однако замыслы по спасению от стихии не удались. Судьба-злодейка настигла беглецов и обрушила на их фоки, гроты и бизани свирепый ураган. Корабль глубоко зарывался носом в волну, солёные брызги хлестали в лицо. Снасти гудели натянутыми струнами. В порывах крепчающего ветра скрипели и выгибались мачты.
Кубрик опустел: аврал поднял на верхнюю палубу всех матросов, гардемаринов и солдат. Находясь в лейтенантском звании, я был среди офицеров, передававших приказания нижним чинам. Пальцы костенели на тросе крепко набитого фордуна, вокруг пояса был обернут страховочный линь, мундир промок и тяготил плечи.
