Басурманин этот в первое же лето баньку обновил, скотинку кой-какую завёл. И землицу под огородец удвоил, избу замыслил поставить новую. Под будущее хозяйство колодец глубокий поставил с насосом: тюкнешь пальцем на пипочку, дак вода фонтаном бежит, на два огорода с баней хватает. Сруб старого колодца, который ещё дед Архипыч в ограде поставил, рассыпался весь. Да ещё как потайка или дождь какой, верховой водой заливает: как пить-то такую?
Братовья Люськины, городские давно уже, не без помощи тёщь и жёнушек начали прозревать: так басурманин всё под себя подгребёт! Серафимовна, тёща Федькина, женщина грамотная, сорок лет в школе проработала, говорит:
– Федь, не будь тряпкой: на отцовской земле посади хоть бы картошку. Земля уже отошла от зимы. Позови сватью к нам в гости и сестру с семьей – всё обговорим за столом.
Так и сделали: как гости чуток разомлели от обильного стола с бутылками, Серафимовна начала издалека:
– Сватья, сама видишь: страна развалилась, стабильности не стало. В магазинах шаром покати! И зарплату на заводе через раз дают. Как в таких условиях детишек прокормить? Выдели Федьке дёру побольше, хоть картошку посадит: какая-никакая поддержка семье будет. Может, внучочки твои ещё крыжовничком да малинкой побалуются с огорода. Ты только побольше дёру выдели!
Сватья, которая внучочков не всех по именам-то знала, тем не менее, дожёвывая резиновую говядинку, утвердительно кивнула. Люська с мужем, понятное дело, ничего на это не сказали. Вовка, когда шурин явился в деревню всем семейством, своей лопатой и семенной картошкой, просто указал где копать.
Федька не стал распахивать вручную окаменевший дёрн: квадратно-гнездовым методом копнул ямку – воткнул проросшее дряблое семя, копнул другой раз – опять бросил семя. И так всю выделенную полосу осеменил. Не стал даже удалять заросли хрена, который прижился еще с отцовых времен, мол, тоже пригодится в хозяйстве. И пригодилось. Когда в августе приехал выкапывать картошку, собрал её меньше, чем в землю положил – одни горошины. А вот остатки хрена разгулялись в разбуженной почве на весь выделенный «дёр»: выкапывать «устанет рука»! И родилась басурманская шутка свежая:
– Хрену – до хрена, картохи – ни хрена!
29 августа 2021 г., Сочи
– Хóрóшó-то́ как! – баба Тоня заскорузлыми пальцами бережно взяла свой черно-белый портрет. – Будет чё нести перед гробом.
С одной стороны меня обрадовала её реакция, с другой – резануло, что сразу нашла такое печальное применение. Но зная, с каким трепетом она и её подруги относятся к моменту ухода к Богу, я успокоился.
У нас в деревне жили одни бабушки. Каждой – по восемьдесят-девяносто, а то и больше. У всех есть дети, внуки и правнуки, но где-то далеко. Поэтому, когда в деревне появились мы со своими малышами, всем коллективом взяли над нами опеку: кто баньку затопит (в начале у нас её не было), кто пирогов напечёт, кто кваском, соленьями или вареньями побалует. До сих пор во рту вкус пышненьких и румяненьких ватрушек, шанежек и пирожков с дымком, которые пекла баба Тоня у себя в русской печи.
Именно у бабы Тони я впервые попарился в бане по-чёрному. Небольшое деревянное помещение в ограде*, стены и потолок покрыты слоем чёрной копоти. Посередине очаг из груды камней, где в большом чугунке кипит вода. Прямо над очагом – щель-дымоход, который затыкают, когда прогорят дрова. Не смотря на сорокаградусный мороз на улице, в бане жарко. Но надо очень постараться, чтобы не запачкаться сажей.
