Наше племя было слабым, здоровых мужчин, которые могли быть воинами, насчитывалось намного меньше, чем женщин. Вот в деревне и было, всего-то, десять молодых мужчин, которые были воинами и куча женщин с детьми. Такие вот дела.
Загрустив от убогих перспектив, я отправился к своей хижине, и что же я там увидел! Женщины, которые считались бы у нас молодыми, а здесь были уже старухами, выгребли старые листья, выкинули обломанные прутья и на этом решили, что всё…, с них хватит. И поэтому сидели и ничего ни делали.
Выхватив дубину и потрясая ею над головой, я заорал на них. Увидев мою ярость, они бросились бежать в разные стороны, а я стал в диком гневе громить свою хижину (что-то у меня с гормонами не то). Хижине, правда, хватило и пары молодецких ударов, чтобы глухо рухнуть и превратиться в пыль.
А тётки, похоже, сильно испугались. Ну что ж, страх полезен для развития мозгов, и в качестве противоядия от лени и глупости.
– Жрать, жрааать! – кричал я и яростно пинал уцелевшие остатки хижины ногами. Вскоре мне принесли еду. Похлебав жидкую кашку своей огромной лапой, я, в самом отвратительном состоянии, отправился к месту тренировки воинов, подозревая, что все, что я смогу там увидеть, мне категорически не понравится.
Так и оказалось. Мои бравые вояки, отобедав, дрыхли самым бессовестным образом. И это моя будущая армия! Неслышно подкравшись и раскручивая своё копьё, я начал молотить им направо и налево, не скупясь и особо не рассчитывая силу удара.
Сонные негры, резко просыпаясь, нечего не понимая, старались скрыться от ударов. Издавая дикие вопли и жалуясь на меня, они сбежали, кто куда. Вернувшись в деревню, я обнаружил, что все её жители тоже пропали, кроме стариков, которые бежать не могли, но зато оставили еду и, дрожа от страха, предложили мне поесть.
Эх, плюнув, я опять уселся жрать. Усиленно работая челюстями, я думал, как же мне жить дальше, в таком окружении. Здесь нужно было делать всё самому. Год, проведенный в армии, предшествующая ему учеба в фармакадемии, а потом и отчисление из неё, научили меня, что надеяться надо только на себя.
Этот первобытнообщинный строй, в котором я очутился, несмотря на свою простоту, был очень сложен, и всё здесь шло через демонстрацию силы, и только через неё, и еще немного через умения. Ну вот, как раз, умений-то у меня было достаточно. Я знал основы медицины и основы приготовления и действия лекарств, знал и мог лечить достаточно много заболеваний.
Мог оказать первую медицинскую помощь и умел обращаться с оружием, хоть и служил всего год. Благодаря армии, я мог спать где угодно и на чём угодно, да и есть мог что угодно. За исключением, конечно, человечины, всяких личинок жуков, и прочей гадости.
Да и руки у меня росли, откуда надо, так что пора браться за дело. Сначала необходимо было подумать о своем жилище. Но из чего делать хижину, было непонятно. Потому что вокруг деревни во все стороны простиралась саванна, с редкими вкраплениями одиноких корявых деревьев. Немного поодаль текла река, в сезон дождей наполняющаяся и расширяющаяся раза в четыре.
Сейчас русло ее было не узким, но крокодилы в ней, всё же, водились, а были ещё и бегемоты, но хорошо, что не рядом, а там, где она разливалась шире и грязи имела побольше. Вокруг деревни простирались куцые участки полей, засаженные кукурузой, маниоком, бататом и таро. Бродило несколько небольших стад с козами, за которыми присматривали мальчишки и старики.
