Возле кладбища: одинаковые люди - страница 17

– Действительно, нам всего, на всего нужно установить это, и пока мы того не сделаем то и вряд ли доберемся до моего соседа с кладбища – вставил своё и я.

– Вы проживаете возле кладбища? – теперь Анна никуда не смогла деть выражение ужаса, что в голосе, что и в мимике лица.

– Ничего страшного. Мне куда интереснее дом номер шесть. Я ведь хорошо знаю это странное место – произнес я…

…Слишком много лет пролетело с того момента, когда я познакомился со странным домом в тихом, почти благословенном уголке, неподалеку от самого центра города. Шум и гам, движение и суета находились всего лишь за одним поворотом, может в сотне метров. Но и этого хватало, чтобы преодолев это расстояние оказаться в другой реальности. Нет, конечно, в центре тоже многое отсылает воображение к старине, вторгается историческими параллелями, но это иное, смешанное с современностью, ею поглощенное, а здесь другой мир. И чёрт бы меня побрал, если не именно это закралось в мою душу тем далеким отсюда летом.

Уверен, что каждый чувствовал то же самое, попав сюда. Ну, может окромя местных, привыкших к особенному колориту. А так – один шаг, одна мимолетная ассоциация, и ты уже оказался в прошлом. Не заметил, как сотня лет испарилась прямо на глазах, пронеслась серой ненадежной паутиной, не обратив на тебя никакого внимания, как будто и нет тебя здесь вовсе. Да что там тебя, не заметила метаморфоза ничего, забыла заглянуть за поворот, где продолжает шуметь современный мир, а остановилась только здесь на прямой широкой улице, которая утопает в зелени высоких тополей, где в июне месяце образно наступает подобие зимы, потому что тополиный пух покрывает собою всё вокруг. Издалека его легко принять за снег, но лишь до того времени пока ни обрушится на город сильный ливень, принесенный чернотой неба, накрывающей собою буквально всё без разбора, и центр, и тихие улочки, и старые тупиковые проулки, которые так хорошо умеют скрывать манящую поступь минувшего. А вместе с проулками утонут в разозлившейся непогоде ленты асфальтированных дорог, дома, люди, зонты, за всеми ними незаметно исчезнет и тополиный пух, так и не сумевший стать снегом. Перестанет он издавать трескучий звук под ногами, дальше исчезнет вовсе, не оставив о себе никакого следа. Не обратят на это внимания немногочисленные прохожие. Не заметит и само лето, ему нужно двигаться дальше. Менять жару на дождливую прохладу, шуметь ветром, благоухать несказанной красотой поздних вечеров. Иногда замирать, чтобы остановившийся человек мог почувствовать само лето, стать его частью, не допуская в себя чего-то постороннего, а затем вновь тронуться в путь, чтобы в очередной раз забыть, и не остановиться во второй раз, дойдя до двухэтажного дома, который портил всю улицу своей абсолютной безжизненностью, хотя был по-прежнему статен, этим не уступал соседям. Превосходил тех, что были напротив. Только пустотой смотрели его глазницы. От движения воздуха, издавая скрипучий зов, открывался его рот – дверь, и никто уже очень давно не видел в его внутренностях огонька. Давно ушло тепло, исчезла жизнь, а он остался, он продолжал стоять.

Это было в те дни, когда я, замерев на месте, стоял напротив, когда я читал странные надписи, что белой краской были нанесены на черные старые бревна статного сруба, но не в одном месте, а в какой-то необъяснимой последовательности, то выше, то ниже. Сами слова тоже не имели одинакового размера. Ниже они были меньше, выше были больше. Да и сообщали они совершенную чушь, в виде ругательства, обращенного к неизвестному мне человеку – «» Гирляйн – сучий потрох»». Кто был этот Гирляйн, кому он так сильно пришелся ни по душе, что сделал? Естественно, что знать об этом я не мог. Не мог и не хотел даже представить, и вполне возможно, быстро бы выкинул всё это из своей головы, если бы ни одно, – но. Я видел эти надписи в течение целого месяца, буквально каждый день. Рядом были гаражи одной государственной структуры, а в них работал большой друг и собутыльник моего отца. И там, в тот год, мы были заняты ремонтом отцовского автомобиля. Заменой старого кузова на абсолютно новый.