– Кто будет на свадьбе?
– Кузина Дороти, двоюродная бабушка леди Абботсбери, если у нее хватит здоровья, а мой друг и сосед Джон Бейнтон станет шафером. – Тут Эллиотт нахмурился. – А кто станет вашим посаженым отцом?
– Мисс Дороти?
Эллиотт рассмеялся. Белла впервые услышала, что он смеется столь громко и заразительно, и сама невольно улыбнулась.
– Уверен, она будет в восторге от такой идеи. Но люди начнут еще больше сплетничать, если мы поступим столь оригинально.
Взглянув на ее лицо, Эллиотт вдруг стал серьезным.
– Что случилось?
– Вы очень похожи на Рейфа, когда смеетесь.
Рейф смеялся часто. Все время, за исключением случаев, когда вдруг становился серьезным и пристально глядел на нее ярко-голубыми глазами. Белла тогда думала, что у него, должно быть, самые голубые глаза, пока не увидела глаза Эллиотта. Те были более голубыми, живыми, напоминали глубокий океан с холодными опасными течениями под теплой поверхностью.
– Мне жаль, но я, наверное, все время напоминаю его. – Эллиотт поджал губы, отрезал кусочек говядины и зачерпнул из оловянного горшочка изрядную порцию горчицы. Ей следует прекратить говорить об этом, ему вряд ли приятно все время выслушивать ее воспоминания о Рейфе.
– Отнюдь нет. Я привыкну к этому. Все дело в самодисциплине. Я забуду со временем опыт с Рейфом, – добавила она с грустью. Конечно, скоро ей хватит сил смотреть на него, не видя образа его брата, который, точно прозрачная маска, прикрывал лик Эллиотта. Ей придется запомнить, что это совсем другой мужчина. Мужчина, которому она может доверять, который не станет жестоко обращаться с ней. Белла должна верить ему.
– А тем временем я постараюсь не смеяться.
Сказал ли он эти слова с насмешкой или серьезно?
Придется угадывать его мысли, если она захочет стать хорошей женой.
– Благодарю вас, но в этом нет необходимости, – тихо сказала Белла, со страхом подумав, как много ей еще предстоит освоить. Хорошая жена, хорошая мать и хорошая виконтесса – три новые роли и серьезная опасность, что она может не раз споткнуться. Белла съела еще один кусочек хлеба. Она знающая, опытная хозяйка, так что в домашних делах опасности ее вряд ли подстерегали. Белла будет любить малыша и в этом может доверять своим инстинктам. Эллиотт подскажет, что делать, чтобы стать настоящей виконтессой. Но как стать хорошей женой мужчине, которого она не знает, не совершая грубых ошибок, не причиняя боли им обоим? Могла ли его вообще ранить ее неуклюжесть?
– Арабелла, вы поели?
– Да, спасибо. – Как долго она так сидит, погрузившись в свои мысли? – Наверное, уже пора нанести визит епископу?
– Да. – Эллиотт встал и протянул ей руку. – Просто сделайте реверанс, назовите его милордом, остальное предоставьте мне. Если он задаст какой-нибудь трудный вопрос, просто взгляните на меня влюбленными глазами, и я отвечу. Вы справитесь?
– Да. – Белла уже поверила, что Эллиотт именно тот человек, на которого можно опереться. Правда, не знала, удастся ли ей взглянуть на него влюбленными глазами. Следует помнить, для него это вопрос чести и долга, поэтому не следует обременять его чувствами.
– Спасибо, милорд. – Белла сделала реверанс и взяла Эллиотта за руку. В другой руке он держал разрешение на венчание без церковного оглашения. «Скоро, – подумала она, – скоро, мое дитя, ты будешь в безопасности». Подавив желание отойти в сторону, точно в присутствии королевской особы, она вышла через дверь впереди Эллиотта, не произнеся ни слова, потому что рядом находились ливрейные лакеи, к тому же мимо шествовало какое-то духовное лицо с кипой бумаг.
