– Не думал, что нам с вами по пути! Здравствуйте, Катя!
– Ой, ну надо же! Тоже не могла подумать, что нам с вами доведется свидеться далеко от Родины.
– Как вы тогда добрались домой?
Они пошли в сторону пещер, где их уже ждал гид-сопровождающий с местным экскурсоводом.
– Вы знаете… нормально. Я даже никому не сказала о происшествии.
Ей было неудобно, но она никак не могла вспомнить его имя. И потому иногда делала между словами паузу, что не ускользнуло мимо внимания Шумилова.
– Да не ломайте вы голову, вспоминая. Ведь вы же не знали, что когда-нибудь еще встретите меня. Петром меня зовут.
Она покраснела от того, что он разгадал ее мысли.
– Но ведь вы же запомнили мое имя.
– У меня это профессиональное.
– Вы что… эфэсбешник или… мент? – она посмотрела на него испуганно.
– Нет, что вы! – засмеялся он. – Я преподаватель, кандидат филологических наук. Знаете, сколько через меня студентов проходит!
– А-а! – она облегченно выдохнула.
– А вы меня, между прочим, обманули, Катя.
– Это как же? – удивленно вскинула она брови.
– Вы же мне сказали, что едете в командировку, а сами в Турцию отдыхать.
– А вот и неправда! – вспыхнула она. – Это именно командировка. Я здесь как хозяйка турфирмы знакомлюсь с новым маршрутом. А вы-то как здесь?
– Да я, вот, фильм снимаю о Каппадокии для Академии туризма, а потом путеводитель буду составлять для Академии.
Они уже вошли внутрь пещеры и переключились на рассказ экскурсовода. Шумилов снова включил свою камеру. Екатерина достала планшет и небольшой фотоаппарат, который повесила на шею. Ходили за экскурсоводом с открытым ртом и широко раскрытыми от удивления глазами – это же до какой степени самосохранения должны были дойти люди, чтобы так вгрызаться в землю. Как-то само собой получилось, что Екатерина держалась рядом с Шумиловым, да и тот не возражал против такого соседства.
Когда они спустились вниз на четвертый этаж, Екатерина вдруг почувствовала, что ей не хватает воздуха. В висках застучало, сердце забилось учащенней. Она открыла рот, стараясь всякий раз при вдохе побольше захватывать воздуха. Но лицо стало бледнеть, икры ног – дрожать. Шумилов заметил в одной из ниш несколько человеческих костей и наполовину сохранившийся череп. Засняв это на камеру, он повернулся к Екатерине и хотел было обратить ее внимание на эту подробность, о которой, кстати, экскурсовод ничего не сказал, но заметил, что с ней творится что-то неладное. Он тут же выключил камеру, положил ее в сумку и озабоченно спросил:
– Вам плохо?
Пару секунд она решала, признаться ему или нет, но, почувствовав, что ее начало подташнивать и закружилась голова, жалобно кивнула головой.
– Не знаю, что такое. Голова кружится и тошнит.
– Ну, вот что, пойдемте на воздух, – он решительно взял ее под руку и развернулся назад. – Вам, наверное, воздуха не хватает. Вентиляции-то здесь нет.
– А мы не заблудимся? – послушно шагая за Шумиловым, спросила Екатерина.
– Не заблудимся! – заверил он.
– А как же ваше задание, ваш фильм?
– Послушайте, Катя, говорите поменьше и дышите поглубже! О каком фильме может идти речь, когда рядом человек погибает.
Они поднялись на второй этаж, воздуха стало побольше, дышать стало полегче. И вдруг Екатерина засмеялась. Он удивленно посмотрел на нее: все ли в порядке.
– Да нет! – догадалась она. – Это я вдруг вспомнила, как вы сказали обо мне – человек погибает.
– А! – хмыкнул он и сам хохотнул.
