– Почему, допрос? – пожал он плечами. – Всего лишь праздное любопытство. Мы же на отдыхе, а на отдыхе принято праздно любопытствовать.
Она хмыкнула, прикрыв рот рукой, он в ответ улыбнулся.
– На отдыхе принято и курортные романы заводить. Уж не хочешь ли ты и этим заняться?
Он снова наполнил вином оба бокала, взял свой в руку и замер в ожидании. Екатерине ничего не оставалось делать, как последовать за ним.
– Споить меня хочешь?
– Одной бутылкой вина на двоих? Смешно!
Они чокнулись и выпили. Он наколол вилкой оливку и положил ее в рот. Вытирая губы салфеткой, произнес:
– И что касается нашего курортного романа – тоже смешно.
– Почему это? – пережевывая кусочек киви, спросила она.
– Курортный роман бывает где?
– Где?
– На курорте. Правильно? А мы с тобой где?
– Где?
– В служебной командировке! Поэтому, если у нас и роман, то никак не курортный, а, скорее, служебный, – он улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой, а она не смогла удержаться и засмеялась.
Он снова наполнил бокалы, опустошив бутылку. Но теперь уже она взяла инициативу в свои руки.
– Петя! Я не могу, как ты, высокопарно выражаться, поэтому скажу прямо: мне было приятно с тобой познакомиться поближе, приятно, что ты скрасил здесь, в Турции, мой досуг. Видимо, богу было угодно, чтобы мы с тобой встретились. И тогда, в Москве, и сейчас, здесь.
– Взаимно!
Их взгляды встретились, они, казалось, целую вечность смотрели друг на друга. Губы их задрожали, сердце защемило в сладостной истоме, повлажневшие глаза подернулись легкой дымкой печали. Их лица стали приближаться друг к другу, но Екатерина, подняв свой бокал, остановила это движение и начала жадно, будто долго мучимая жаждой, пить сладкое, вкусное вино. Голова у нее от выпитого слегка закружилась, глаза стали слегка косить.
– Пойдем ко мне в номер? – зашептал ей в самое ухо Шумилов.
– Лучше ко мне, – так же шепотом ответила она.
Они встали и, взявшись за руки, вышли на улицу. Свежий воздух и теплый, но настойчивый ветер немного привел ее в чувство. Легкое опьянение начало проходить. И пока они поднимались по лестнице на третий этаж, Екатерина уже взяла себя в руки. У нее закралось сомнение на счет Шумилова: не такой же ли он ловелас, как тысячи других мужиков? Сначала обаяет женщину, добьется своего, а потом она ему станет не интересна. И потом, она его совершенно не знает. Даже то, что у него нет жены, еще не факт. Нет жены, так есть любовница. А она не хочет быть второй. Чувства, как и вино, требуют выдержки. С этой решимостью она и открыла дверь своего номера и впустила Шумилова в номер.
А он вдруг остановился посреди комнаты в нерешительности.
– Что-то не так? – удивилась она.
– Не так. Что ж я, пришел в гости к женщине и с пустыми руками?
– О боже! Да мы же с тобой только что из ресторана. Присаживайся в кресло, а я ненадолго загляну в ванную.
Она закрыла дверь ванной комнаты, подошла к зеркалу, долго и внимательно смотрела на себя, словно изучала, искала какие-то изъяны на лице, считала неглубокие и нисколько не портящие ее морщинки у глаз и у краешков губ. «Интересно, сколько ему лет? Вроде бы уже не мальчик, но и не ровесник мне. Да, кстати, а сколько лет он бы мне дал?» Она улыбнулась своим мыслям. Облокотилась о ванну, достала из сумочки расческу, провела по своим коротким, но достаточно густым волосам, затем вытащила губную помаду, провела ею по губам, пожевала немного, открыла кран, сполоснула руки. Вздохнула и вышла.
