– А в чем, собственно, дело, госпожа Голдина? Кто-то куда-то спешит?
– Нет, но… люди нервничают, и хотелось бы просто знать…
«Начинается!..» Валерий вздохнул и переглянулся с хорошо знакомым ему оперативником Игорем с «земельки», презрительно скривившим губы, потом нехотя кивнул:
– Что ж, сейчас прямо и начнем.
– Спасибо… э-э-э-э…
– Лаконин Валерий Иванович, следователь окружной прокуратуры, – представился он, и Людмила Голдина с облегчением кивнула. – Есть тут у вас какое-нибудь более подходящее для опроса помещение?
– Да, конечно. Думаю, мой кабинет вам вполне подойдет.
– Что ж, кабинет так кабинет… Чего тебе?
Последнее относилось уже не к Голдиной, а к доктору, завершившему осмотр трупа жертвы.
– Что – что? – сердито буркнул Цанин, стягивая прозрачные резиновые перчатки. – Что сказал вначале, то и есть… Я ж тебе не химлаборатория, чтобы сразу выдать формулу дряни, которую ему подсыпали или подлили…
– Но точно – подсыпали?
– Или подлили! – упрямо повторил Арнольд Алексеевич. – А точнее некуда… На сем позвольте закруглиться и отбыть, господин Лаконин.
– Когда? – вздохнул Валерий.
– Когда очередь дойдет, тогда и получишь все результаты! – немедленно взъелся доктор. – Ты у нас что, один такой на весь округ?
– Ладно-ладно, уймись… Может, и не один, да только у остальных твоих клиентов либо огнестрельное, либо обычная поножовщина, в худшем случае молотком по башке. Что я, не знаю?
– Все-то ты знаешь, – проворчал Цанин. – Ладно, до завтра!
– Уже лучше, – усмехнулся следователь и перехватил взгляд Голдиной, смотревшей на него то ли с отвращением, то ли с ужасом. Видимо, она сочла его жутким циником. Не объяснять же этой выхухоли, что дела, связанные с отравлением, настолько же редкие в наше время, насколько и вязкие и практически безнадежные для расследования, если с самого начала не возьмешь след, не ухватишь убийцу, а ухватив не ошибешься. А если и не ошибешься, поди еще докажи, что именно он не только, как выразился Цанин, «подсыпал или подлил», но еще и отследи вначале, где и как именно он эту отраву раздобыл. Плюс мотив. Словом, «повезло»!
Лаконин вновь вздохнул и кивнул Голдиной:
– Что ж, Людмила Иосифовна, ведите в ваш кабинет…
Хозяйка галереи успела сделать всего один шаг к двери, когда за спиной следователя раздался тихий, сдавленный возглас:
– Подождите…
Валерий обернулся и в некоторой растерянности уставился на ту самую даму в зеленом, с окаменевшим лицом, – вероятно, жену убитого. Ее глаза по-прежнему были полны отчаяния, но бледные щеки слегка порозовели. Женщина с заметным усилием шевельнулась и поднялась с дивана.
– Подождите меня, – произнесла она по-прежнему негромко. – Мне… нужно вам кое-что сказать…
– Лена! – Голдина буквально метнулась к ней и обняла за плечи. – Дорогая, ты о чем?.. Валерий Иванович, это Елена Николаевна Кожевникова, жена…
Она не договорила, видимо, не в состоянии оказалась произнести слово «покойного», но и так было понятно.
Елена Николаевна на Голдину никак не прореагировала, продолжая смотреть на следователя.
– Вы не понимаете… Мне нужно! – Ее губы сжались в прямую линию.
– Конечно-конечно, Елена Николаевна, – спохватился Лаконин. – Давайте пройдем!..
Он пропустил обеих женщин вперед. Людмила по-прежнему обнимала Кожевникову за плечи, заботливо поддерживая ее. Тем удивительнее оказалось то, что произошло затем уже в кабинете хозяйки «Примы».
