Последние десять минут мы медленно ехали по извилистой горной дороге, так что ее догадка была разумной. Но, хотя она этого пока не знала, было более вероятным, что она через несколько минут станет молить Христа спасти ее задницу вместо того, чтобы фотографировать его для Инстаграма.
– Мы почти у цели. Я еще не решил, что мы посмотрим первым делом. Но мы увидим статую с какой-нибудь точки.
Она поморщилась.
– Как вы могли еще не решить, что мы посмотрим, когда мы уже почти прибыли на место?
– А… это загадка. Вам придется разгадать ее, моя дерзкая подруга.
Она закатила глаза, но я был уверен, что она наслаждается поездкой, пусть даже мы еще не добрались до самого интересного. Когда нам осталось ехать минуту или две до того места, куда я ее вез, она вдруг сообразила, что я не одет в облегающую одежду, хотя сказал ей, чтобы она так оделась.
– А где ваши велошорты?
– У меня их нет.
– И вам не нужна облегающая одежда?
– Нет.
– Как так? Вы сказали мне, что она понадобится для того, чем мы будем заниматься сегодня.
– На самом деле я этого не говорил. Я сказал, что мне нужно, чтобы вы надели облегающую одежду. Но я ничего не говорил о том, что она нужна для наших сегодняшних занятий.
– Не понимаю.
– Я просто хотел увидеть вас в облегающей одежде.
Ее глаза сверкнули. Но вместо того чтобы вспылить, она откинула голову назад и расхохоталась.
– Вы извращенец.
– А вам нравятся извращенцы? – спросил я голосом типичного извращенца.
Она вздохнула.
– Похоже, начинают нравиться.
Я остановил машину на грязной лужайке на вершине горы. Там уже стояло несколько машин, но она не могла видеть главной достопримечательности, потому что нам нужно было спуститься на сто ступенек к обрыву, откуда мы должны были стартовать.
– Мы на месте.
Она огляделась по сторонам.
– На каком месте? Что мы здесь смотрим?
Я взял рюкзак с заднего сиденья и обошел машину, чтобы открыть дверцу с ее стороны. Протянув руку, я сказал:
– Мы не собираемся ничего смотреть. Мы будем кое-что делать.
Она осторожно вылезла из машины.
– А что именно мы будем делать?
Все произошло лучше, чем я смог бы срежиссировать. Не успела она замолкнуть, как у края горы проплыл дельтаплан. Это был дельтаплан-тандем, такой, на котором я собирался прокатить ее. Я указал на него, хотя она уже и так его видела.
– Вот это, – сказал я.
Картер был сумасшедшим. Я уже подозревала, что он немного не в себе, но то, что он думал, будто я полечу с горы, положившись на несколько металлических прутьев и тонкий кусок полиэстра, подтверждало, что он совсем ненормальный.
– Я лучше посмотрю, как это делаете вы.
Последние десять минут мы стояли около джипа и спорили.
– Значит, вы одна из тех, да?
– Что вы имеете в виду?
– Вы зритель.
– Объясните.
– Вы сидите на обочине и смотрите, как жизнь проходит мимо вас. Если вы не участвуете в ней, вы не пострадаете. Зрители всегда находятся в безопасности.
– В настоящий момент я предпочту безопасность безвременной кончине в двадцать четыре года.
Картер потер шею сзади и мгновение молча смотрел на меня.
– Все зрители смотрят на игру потому, что им самим хочется принять в ней участие. Но у них либо нет таланта, либо нет мужества.
– Ну, я решительно не знаю, как управлять дельтапланом. В этом случае вы правы. У меня нет таланта.
– Для этого вам и не нужен талант. Вы полетите на тандеме с обученным и опытным дельтапланеристом. Не нужно никакого таланта, чтобы сделать это. И знаете, что это означает?
