– Девчонки, не боитесь, что я какой-нибудь маньяк?
– Нет, я села назад специально и, если что-то пойдет не так, дам вам по башке. Закурить можно?
Разговаривать легко и непринужденно у меня получалось, только когда мы ездили автостопом. Будто выходя на трассу, поднимая руку, а затем садясь к незнакомцам в разные авто, я полностью меняла свою неприметную судьбу. И надевала чужую личину, которая отличалась некоторой наглостью и самоуверенностью.
– Пожалуйста, курите.
– Наташка, дай зажигалку.
Я достала из пачки две сигареты, прикурила обе и одну отдала ей. Открыла окно, чтобы стряхивать пепел на улицу. Радио пело «и каждый день встречать рассвет, как будто вам семнадцать лееет!»
Он повернулся и посмотрел на меня через бликующие стекла очков зелено-карими глазами. Я выпустила дым и улыбнулась.
– Куда едете?
– На пляж, который на Приморской. Знаете?
Он знал не только это. Работа такая – весь день колесить по улицам. Его фирма занималась дорожными работами, и он катался между объектами, проверял как работают люди, доставал асфальт, попутно улаживая кучу разных мелких дел, в том числе и личных. В тот день у него как раз выдалось свободное время. Мы впервые ехали через весь город вот так, с совершенно чужим, не одобренным родителями, человеком. Промчались мимо моего Лицея и «Лесной», въехали по незнакомому мосту на Петроградскую. Все было залито вокруг радостным солнцем. Юра, так звали нашего знакомого, весело бибикал прохожим. Особенно юным девушкам в коротких юбках.
– Только на заправке не курите, хорошо? – предупредил он нас, выходя из машины, пока мы с Наташкой весело переглядывались.
Наш новый знакомый оказался крепко сбитым мужчиной небольшого роста. На пляже он не разделся, только полулежал на песке и аккуратно как бы ощупывал нас короткими взглядами.
Была в нем какая-то расслабленность, но при этом сила и уверенность в себе. Красотой не поражал, но был харизматичен и привлекателен. Иногда без предупреждения начинал читать похабные стишки, но это выходило у него забавно и даже мило.
Мне нравилось, как он смотрел. Так, словно хочет нас и при этом ничего предлагать не собирается.
Пока мы раздевались, небо посерело, укутав веселое солнце в дымчатую шаль. Волны потемнели и недовольно накатывались на красноватую полоску берега.
Мы бросались с Наташкой в эти волны, и сквозь бурлящую ткань воды я высматривала больших белых акул, которых рисовало воображение, раздутое грошовой книжкой из детской библиотеки. Из нее я узнала неприятные подробности. Акулы могут жить в минусовой температуре. Иногда они заплывают и в пресные воды. Акулы охотятся возле берега. А там – цап-парацап – и нет ножки.
Чудовищные челюсти уже вот-вот вырастали из илистого песка на дне и что-то больно впивалось в ногу – просто кусок арматуры, но я выскакивала из воды поцарапанная и со сладким ужасом снова бросалась в темную, таинственную воду.
Юра сидел на блеклом песке. Как хорошо было бы, чтобы он вошел в эти воды и ловил меня, обнимал руками, коричневыми от солнца…
Он довез нас до дома и спросил телефон. Наташка дала номер нашей одноклассницы. Она больше не хотела его видеть.
Но вот через год мы снова встречаем его, и я совсем не удивлена. Кажется, мы должны были встретиться снова. Теперь мы подъезжаем к моему дому. Я склонна видеть в этом некий символизм.
Когда я вышла из машины, на моей правой босоножке с глухим звуком сломался каблук. Юра вышел вместе с нами:
