Впрочем, ни я, ни учительница не обращаем внимания на посторонние звуки. Пускай шавки лают, лишь бы прикрывали пасти ладошками. Оксана Тимуровна улыбается мне доброжелательно.
– Ничего страшного, Арсений, – протягивает она текст. – Возьми.
– Благодарю, – киваю с ответной улыбкой.
Чуть порозовев лицом, она садится за пианино, тонкие пальцы касаются клавиш. Звучат теплые аккорды. И я, поняв настроение песни, ласково беру первые ноты. Другие ученики тоже втягиваются, но сразу становится ясно, что мой голос перекрывает, затемняет их звук, слишком мощно пою. Эх, старый опыт песнопения эдамских арий. Вообще, я больше себя художником мнил, чем певцом, но уважал каждое искусство. Ибо считал, что одного умелого ведения войны недостаточно. И толику внимания уделял также и вокалу.
Оксана Тимуровна ошеломленно хлопает глазами. Ученики тоже раскрывают рты. Да, испортил я песню. Хоровое пение должно быть слитным, единым, оно требует округлого прикрытого звучания. Мой ярко выраженный тембр же постоянно обращает на себя внимание.
– Арсений, когда ты успел научиться петь так… глубоко? – учительница явно в шоке. Щеки ее разрумянились, очки сверкают, отражая блеск больших глаз. Немаленькая грудь под блузкой вздымается. Понимает сударыня толк в хорошем звучании. А вот я опять прокололся.
Называется – посади феникса в курятник.
– Дома, после школы, – улыбаюсь, держа марку.
– Тебе нужно поступать в Консерваторию Чайковского, – непреклонно заявляет учительница. – Я дам рекомендацию.
Хм, а спросить сначала: оно мне вообще надо?
– Точно, Оксана Тимуровна. Беркутову пригодится брать высокие звуки, – Корсов решил раззявить рот. – Чтобы звать на помощь, когда споткнется.
Шавка подала голос. Поворачиваюсь к наглецу и бодро говорю:
– Звать на помощь я буду разве только, чтобы тебя вытащили из очередного озера. А то вдруг захлебнешься, не хочу брать грех на душу.
Корсов морщит физиономию, вспомнив прошлое купание. Очередной фырк звучит из уст Иры. Да что не так с этой рыжей? Внимание что ли к себе привлекает?
– Михаил, я, как староста, прошу тебя замолчать и не саботировать урок, – тряхнув русой головой, курносая Люба бросает суровый взгляд на Корсова. – Иначе сразу после музыки пойдем с тобой к завучу.
Усь, неожиданно подъехала тяжелая артиллерия. Корсову приходится срочно ретироваться. Что ни на капельку не успокаивает Оксану Тимуровну.
– Арсений, конечно, у тебя прекрасный голос, но как же вы будете петь хором на выпускном? – тревожится наша прекрасная учительница. – Ты оттеняешь всех.
– Легко, Оксана Тимуровна, – отвечаю. – Я буду запевалой. Начну первым и поведу хор за собой. Тогда и пение зазвучит аутентично. Словно лес, который вырос вокруг могучего дуба.
Оксана Тимуровна сначала задумалась, а потом вдруг обрадовалась, как молодая девчонка, отчего все парни в классе заумилялись.
– А давайте попробуем, – она легкой походкой возвращается к пианино. – Арсений, я надеюсь на тебя.
– Не подведу, – коротко отвечаю. Было бы чё!
Откладываю в сторону больше не нужный листок с текстом. Слова я запомнил с первого раза. Нет, это не я такой гениальный, хотя и это тоже, просто песня легкая и быстро запоминающаяся.
Играет музыка, и я подхватываю первый аккорд. Как ведущий солист исполняю запев, параллельно увлекая всех участников хора. Мой голос оказывает определяющее влияние на всю трактовку песни, а стройные голоса ребят строятся сверху, словно кирпичные стены на бетонный фундамент. По-моему, вышло даже лучше.
