– К-какую базу? – заикнулся Михеев, покрываясь по́том. Во рту пересохло, голос стал хрупким. Он уже всё понял, но всё-таки надеялся, что ошибается.
– О чём вы, товарищ генерал?
Войнович сел за второй стол, упиравшийся в генеральский торцом, достал из непонятно откуда появившейся папки какие-то бумаги и фотографии.
– О своей роли в истории на Байкале, – сказал он. – И обо всём остальном.
– Я всё написал в докладной…
– Не будьте идиотом, полковник, – поморщился Войнович. – Мы не дети. Кто и где вас завербовал?
Михеев покачал головой, лихорадочно соображая, что делать, оглянулся на дверь.
– Они не помогут, – спокойно сказал Зворыкин.
Полковник дёрнулся к двери, но остановился, потому что дверь приоткрылась и в кабинет заглянул адъютант генерала. Изучающе глянул на побледневшего Михеева, закрыл дверь.
Михеев обернулся. Оба генерала молча смотрели на него, не делая никаких движений. Они были так уверены в себе и в правильности своей позиции, что не приходилось сомневаться: они знают, с кем связан подчинённый.
– Будем беседовать как нормальные люди или вы предпочитаете другие варианты? – спросил Зворыкин.
– Я… вас… не понимаю…
Генерал нажал клавишу селектора:
– Петя, пусть войдёт.
Дверь открылась, в кабинет вошёл Афанасий Вьюгин.
Несколько минут они смотрели друг на друга: полковник бригады спецопераций и начальник Центра психофизических исследований. Потом Афанасий стиснул зубы, явно сдерживая какое-то слово, и отвернулся.
– Слушаю, товарищ генерал.
– Присаживайся, рассказывай.
Вьюгин сел напротив Войновича.
– Погибли пять человек. Двое из нашей группы, трое – ваши. По вине этого человека… с позволения сказать. Если бы я знал раньше…
– Оставьте лирику, полковник.
– Полковник Михеев завербован.
– Доказательства?
Вьюгин достал из кармашка серебристую «конфетку» флешки, передал Войновичу.
– Здесь всё.
Тот повертел флешку в пальцах, протянул Зворыкину.
– Я уже изучил.
Генерал воткнул «конфетку» в гнездо компьютера под столом, внимательно прочитал текст предложенных документов, проглядел фотографии, поднял глаза на Войновича:
– Вы следили за ним?
– Да.
– С какого времени?
– С момента высадки на Байкале.
– Мне дадут слово? – спросил Михеев в пространство, продолжая стоять с независимым видом.
Все трое посмотрели на него.
– Собственно, вами будут заниматься другие службы, – сказал Зворыкин ровным голосом. – У меня к вам всего два вопроса: когда вас завербовали и кто?
– У вас есть доказательства?
– Уже только один этот вопрос – доказательство, – проворчал Вьюгин.
– Есть, – сказал Зворыкин, переключая что-то на клавиатуре. – Смотрите.
На стене кабинета вспыхнул световой квадрат, превратился в экран. По нему поползли строки текста.
Михеев впился в них глазами.
Когда текст сменили фотографии, сделанные контрразведчиками «Триэн», он побледнел. На последних фотографиях полковник был запечатлён вместе с министром образования и науки Фурсенюком и его заместителем Метельским.
– Это… подстава…
Зворыкин усмехнулся:
– Водички дать?
– Кто вам дал эти материалы?
– Я, – сказал Вьюгин, с интересом наблюдая за Михеевым.
– Ты не мог этого знать…
– Я – нет, но есть другие люди, они тебя просканировали. Жаль, что мы вычислили тебя позже, сука, чем следовало.
– Спокойнее, Афанасий Дмитриевич, – сдвинул брови Войнович.
– Итак, полковник, не слышу ответа, – напомнил Зворыкин.
– Я ни в чём не виноват! Никто меня не вербовал! Я служил отечеству, не прячась за чужими спинами! У меня шесть наград…
