– Вот и правильно.
Согласилась я, не зная даже с чем. Откусив, удовлетворенно заметила:
– Я все же рада.
– Чему? – не понял попутчик.
– Тому, что тебе тоже кто-то изменил. Не все же женщинам страдать. Равновесие добра и зла на земле должно быть!
– Чему ты радуешься? Это мне жена изменила, а не ты своему. Хлипкое равновесие, я тебе скажу.
– Ну, ты, как я погляжу, тоже своей не изменил, – уколола я в ответ.
Вот это замечание реально было больным. Мало мне Пашка рога наставил, так еще какой-то незнакомый попутчик пальцем в меня тычет!
– Нет, не изменил, – признался здоровяк, опустив голову. – Я… как-то даже мысли об этом не было.
– Что, ты хочешь сказать, что не мечтаешь о мести?
– Почему не мечтаю? – хмыкнул лысый, не поднимая головы. – Морду я ему уже набил. И буду дальше разбираться.
– И все?
– И все. А что еще нужно? Убивать его? Я как бы…
– При чем тут убивать?! – вспыхнула от негодования я. – А как же переспать с другой, чтобы бывшая знала, кого потеряла?!
– Пф… – он еще раз провел ладонью по лысине и уставился на меня. – От того, что я пересплю с другой, лучше для нее не стану. Если она ушла, считая меня недостойным, то это мнение вряд ли изменится. Да и мне это зачем? Возвращать я ее не собираюсь.
– Ну, ты…
У меня от такой жизненной позиции дар речи пропал. Затерялся в хмельном облаке. В каком смысле не мстить? Как я могу не мстить Пашке? Он мне столько лет подло изменял! Из моей постели в ее и все это при сыне! Как это не мстить?!
Я в подозрении сдвинула вместе брови, почудилось, сдвинулись они криво или это лицо у меня перекосило от алкоголя или еще от чего…
– Что, и правда не хочешь?
И он изрек. Изрек такое, чем убил меня сходу:
– Я думаю так, если я для нее не хорош, то и для другой не буду. К тому же…
Я налила себе щедро в стакан и залпом выпила. Пододвинула бутылку к нему. Федя удивился, но себе налил и тоже опрокинул.
– И что она говорила про тебя? – прищурив один глаз от ощущений в гортани, поинтересовалась. – Чем была недовольна?
– Ну… – он опять провел по лысине. Видимо всегда так делает, когда смущается. – Говорила, что старый. Лысый.
– Лысый – не беда. Тебе идет, ой, – икнув, прикрыла рот ладонью. Кажется, меня начало нести в неведомые дали. – Дальше.
– Идет? – не поверил попутчик.
– Идет, идет. Есть такие мужчины, кому не идет, но ты смотришься вполне сексуально. Дальше, Федор.
– Говорила, что тело у меня плохое.
– Тело?!!
Я чуть не упала со своей кровати. Показала на него пальцем, еще раз икнула и потребовала:
– Встань.
– Чего?
– Встань, встань.
– Зачем? Ну, – он поднялся.
– Сними майку, и я тебе скажу, плохое у тебя тело или нет.
– Ты…
– Я, – остановила его, выставив вперед многозначительно ладонь, – женщина, на секундочку. Давай скажу тебе со своей точки зрения. Снимай, говорю!
Лысый пожал крутыми плечами и стянул через голову майку. Мог на самом деле и не делать, я и так догадывалась, что там под ней.
Икнув, теперь уже к счастью, что смогла под благовидным предлогом прикрыть рот, заполнившийся слюной, изрекла:
– Она идиотка, эта твоя бывшая. Если ты, конечно, всегда таким был.
– Всегда, – удивился он. – Бегаю с юности, плаваю, в последнее время боксом увлекся. Злой, наверное, очень стал.
– И ты на полном серьезе, ик, – икота никак не проходила, правда на нее уже давно никто не обращал внимания, – считаешь… нет, – я вдруг вскочила на ноги, – нет, ты мне тогда скажи, кого же она себе выбрала на замену тебя?! Какой он?! Ну, либо…
