«Во времени всё располагается в смысле порядка последовательности, в пространстве – в смысле порядка положения».
Иными словами, пространство и время есть сцена мироздания, а мы, люди-человеки, являемся актёрами на этой сцене.
Наряду с абсолютным временем у Ньютона было и относительное, кажущееся или обыденное время, которое постигается органами чувств не абстрактно, а конкретно, эмпирически. Это мера продолжительности какого-либо события или процесса, употребляемая в обыденной жизни вместо абсолютного математического времени: час, день, месяц, год и т.д.
Спустя 2 с лишним столетия пришёл Эйнштейн и выкинул абсолютное время Ньютона на свалку истории. В теории относительности осталось только относительное время Ньютона (уж извините за тавтологию). Время осталось только инструментом – часовым механизмом – на руке обывателя или в руках учёного. Этот вполне конкретный, а не абстрактный инструмент уже не тикал одновременно во всей Вселенной. В теории относительности это нарушение ньютоновский одновременности событий называется «относительность одновременности». Якобы при движении с околосветовыми скоростями время начинает замедляться. Заметьте: не часы отставать, а время замедляться. Один из самых распространённых терминов теории относительности – «замедление времени».
Теория относительности насчитывает аж три вида так называемого «замедления времени»: кинематическое, космологическое и гравитационное.
Согласно специальной теории относительности (СТО), кинематическое «замедление времени» наблюдается при больших скоростях, сравнимых со скоростью света.
Космологическое замедление времени связано с расширением Вселенной и соответственным удлинением всех волн, преодолевающих растягивающееся пространство.
Наконец, гравитационное замедление времени связано с отставанием хода часов в гравитационном поле.
В теории относительности с её излюбленными «мысленными экспериментами» время нежданно-негаданно претерпело серию превращений. Вроде бы абстрактное математическое время Ньютона, бывшее абсолютом с равномерным ходом во всей Вселенной, стараниями Эйнштейна приказало долго жить.
Однако взамен него пришло не менее абстрактное релятивистское понятие «замедление времени». Как оказалось, в СТО под этим абстрактным понятием имеется в виду вполне конкретное отставание движущихся с околосветовой скоростью часов относительно неподвижных. Вспомним Эйнштейна, который утверждал, что время – это то, что показывают часы. Зачем тогда наводить тень на плетень и плодить новые сущности сверх необходимого? А ну-ка мы полоснём мы по «замедлению времени» бритвой Оккама!
Человек, далёкой от релятивистской казуистики, сразу бы обратил внимание на то, что, во-первых, это отставание часов друг от друга только кажущееся. Вспомним самое короткое изложение сути специальной теории относительности, написанное в шутку самим автором релятивизма на склоне лет:
«Когда сидишь рядом с хорошенькой девушкой, то час кажется минутой,
а когда сидишь на раскалённой плите, то минута кажется часом».
Как говорится, в каждой шутке есть… доля шутки… Часы в СТО проделывают точно такие же шутки, когда минута на движущихся с околосветовой скоростью часах (в смысле инструмента) некоему покоящемуся относительно них наблюдателю кажется часом (в смысле длительности). «Лично мне так КААТСЯ», как говорил великий советский сатирик Аркадий Райкин.
