Глаза цвета морской волны начали медленно зеленеть, целоваться то моя зараза всегда любила, чем я коварно и воспользовался. Поиграв пару мгновений с её ядовитым язычком, отпустил и сказал:
– Ты мужа-то одевать думаешь или мне к гостям так и выходить? То-то Алька обрадуется! Кстати, мои одежда и бельё сложены во второй секции шкафа в гостиной. Принеси что-нибудь соответствующее моменту. Просто если Валиска снова меня в таком виде увидит, она тебе прохода не даст, замучив вопросами: «Тётя Таля, а как это было? А ребёнки уже получились»?
Дав мне подушкой по голове и пообещав, что она ещё отыграется, вредная дамочка, гордо задрав нос, удалилась, схлопотав напоследок лёгкий шлепок по заднице. Вернулась Авторша минут через десять, протянула мне светлое нижнее бельё, бежевые брюки, белую рубашку и галстук, которых я терпеть не могу.
– Не одену эту гадость, даже не проси! – прошипел довольно сердито, но глаза пускали чёртиков.
Схватив паразитку за талию, опрокинул её на кровать. Привалив жену многострадальной подушкой, бесцеремонно сграбастал лягающие ножки сокровища и стянул галстучной петлёй:
– Будешь знать, как бросаться на Великих Музов! – и неспешно принялся одеваться.
Коротко вжикнув молнией светлых брюк, обратился к половинке с традиционным вопросом:
– Дорогая, а ты не знаешь, где мои носки? Ладно, ладно, – тщетно попытался я успокоить пытающуюся разреветься девушку. – Я сам схожу с торговым караваном до китайской границы, а ты будь умницей. Сиди в башне, лей горючие слёзы и вышивай крестиком, – и быстро выскочил за дверь.
Слава богу, что Талька не такого гренадерского роста, как Алевтина, и веса в ней не более мешка картошки. Слабо загрохотав косточками о дверную филёнку, она попыталась подёргать дверную ручку, открывая дверь. Ещё ни одной дамочке не удалось вырваться из Музового заточения. Над защёлкой только загустел синий туман.
Закинул пару белых носков себе на плечо и босиком зашлёпал на кухню, чтобы укрепить свои силы бутербродиком с кофе. А то, знаете ли, свадьба – это такое переживательное событие, что она и объездка новоиспечённой жены требуют восполнение калорий.
Запыхавшаяся Валиска отгружала из пышущей жаром духовки очередную партию свадебных шишек. Задумчиво пересчитал громоздящуюся на кухонном столе вавилонскую башню, обеспокоенно поинтересовался у домовушечки:
– Ты что, шкодина, весь город собралась накормить? Если Алька слопает хотя бы десяток этих булочек, Дюку до скончания времён придётся возить жену в кузове «КАМАЗА» по квартире.
– Дядя Риффсла, их всего-то полсотни будет, как раз на десять человек, всего-то по пять булочек на гостя, а из оставшихся мы насушим сухариков и отдадим их Альду в качестве компенсации за ударный труд сегодня. Он без ума от них! – синие глазищи девчонки шкодно поблёскивали.
Безнадёжно махнув рукой на маленькое, в меру домовитое торнадо, взял со стола планшет и набрал Дюка. Когда на звонок ответили, церемонно поинтересовался:
– А могу ли услышать горького пропойцу Мармадьюка?
– Без проблем, – с лёгким раздражением отозвалась Алевтина. – Пойду, выловлю этого гада из кастрюли с простоквашей и приволоку сюда. Устала с ним: сначала просит что-нибудь выпить, а потом всё так и остаётся нетронутым. Всё равно же коньяка ему не дам!
Вскоре в динамике послышался малость придушенный хрип, что-то влажное громко шлёпнулось. Я тяжело вздохнул и произнёс:
