Это заставило меня подумать о том, какие еще козыри припасены у него в рукаве. Тут я смекнул, что уже должен бы это знать, ведь мне вскоре скажут. Однако не мог ясно вспомнить эту часть будущего – не за что было ухватиться.
Иногда мне жутковато быть мной.
– Тот безголовый снова там был? – спросил Костоправ.
Сообразив, о ком он, я ответил:
– Да, Капитан. Только не безголовый, а безликий. Голова-то у него на месте…
– Возможно, это он – причина твоих неприятностей, – предположил Одноглазый. – Если вспомнишь любые детали внешности или вообще хоть что-нибудь, сразу рассказывай. Не будет меня рядом – записывай.
– Я не желаю, чтобы подобное произошло с кем-нибудь еще, – заявил Костоправ. – Как мне вести кампанию, если люди будут вот так выпадать на несколько дней?
Я был уверен, что ни с кем другим такого случиться не может, но промолчал. Иначе станут выспрашивать, а мне это сейчас ни к чему.
– Не найдется ли чего-нибудь от головной боли? Она как при похмелье.
– Раньше так же бывало? – оживился Костоправ. – Ты об этом не говорил.
– Бывало, но не так сильно. Слегка. Как от четырех кружек пива, если его варили Плетеный Лебедь с Корди Мэзером. Тебе это о чем-нибудь говорит?
Костоправ ухмыльнулся. На конкурсе «Самое мерзкое пиво в мире» то варево заняло бы второе место.
– После рощи Предначертания мы с Гоблином глаз с тебя не спускали. Догадались, что приступы будут повторяться. Я не хотел, чтобы очередной случился в наше отсутствие.
А вот это вызвало серьезный вопрос. Если я, находясь в нынешнем дне, помню кое-что из будущего, почему не помню визитов в прошлое, которые мне еще предстоит совершить?
И как удавалось братьям столь чутко следить за мной? Я их ни разу не заметил, а ведь держался начеку – вдруг из-за угла выскочит, размахивая платком-удавкой, обманник?..
– И какой результат?
– Никакого.
– Но теперь за дело берусь я, – объявил, надувшись от важности, Одноглазый.
– Вот это и вправду внушает оптимизм.
– Шибко умными все стали, – посетовал Одноглазый. – А ведь я помню времена, когда молодежь уважала стариков.
– В те времена не было у нее возможности узнать этих стариков получше.
– У меня еще дела, – сказал Костоправ. – Одноглазый! По возможности будь с Мургеном. Продолжай спрашивать о Дежагоре и обо всем, что там происходило. Где-то должны лежать подсказки. Может, мы просто пока не распознали их. Если не сдаваться, что-нибудь да всплывет.
Он вышел прежде, чем я успел что-нибудь сказать.
Между Костоправом и Одноглазым явно произошло нечто касающееся и меня, а возможно, и нас всех. В этот раз я не многое запомнил о том, где побывал. Все выглядело точно впервые, однако какая-то перепуганная дрожащая тварь в темных закоулках моего сознания твердила, что я лишь переживаю заново уже пережитое, причем худший вариант вчерашнего дня еще впереди.
– Пожалуй, Щенок, мы тебя домой отведем, – сказал Одноглазый. – Жена быстро избавит тебя от печалей.
Она может, вполне. Она просто чудо. Одноглазый, кажется, отроду не способен никого уважать, а с Сари ведет себя вежливо и даже за глаза говорит о ней как о благородной даме.
На самом деле она такая и есть. И все равно приятно, когда это признают другие.
– Ну наконец-то я слышу то, что был не прочь услышать. Веди, брат.
Сам я не знал дороги. И тут снова вспомнились Копченый и накрытый холстиной обманник. С чего бы?
