Душа Копченого неслась в прошлое, к той давней катастрофе, и я, согбенный, с тяжкой ношей страха, невзирая на все заверения Костоправа, следовал за ней.
Ночь, в течение которой было вырезано все население Уз, оказалась непроглядно темной. Из той ночи, а также из кошмаров, в которых человек куда чаще жертва, чем хищник, и явился ужас. Чудовище бесшумно кралось по деревне, направляясь к армейским конюшням. Я видел все, но не мог никого предостеречь.
В карауле стоял один-единственный солдат, да и тот клевал носом. Ни он, ни лошади не почувствовали опасности.
В конюшне поднялась дверная щеколда. Никакому животному недостанет ума потянуть за веревку… Солдат проснулся как раз вовремя, чтобы увидеть метнувшийся к нему сгусток мглы с малиново горящими глазами.
Пожрав добычу, чудовище скрылось во мраке. Вскоре оно нашло новую жертву. Крики ужаса всполошили гарнизон, солдаты схватились за оружие. Чудовище, похожее на громадную черную пантеру, прыгнуло в реку и поплыло к северному берегу.
Теперь я понимал, в чем дело. Убийцей был оборотень, ученица волшебника по имени Меняющий Облик. С Меняющим мы разделались в ночь взятия Дежагора, а она скрылась, навеки обреченная носить облик зверя.
Чем же важно именно это происшествие более чем четырехлетней давности?
Захотелось последовать за пантерой и посмотреть, что с ней сталось, но тут Копченый уперся. Коматозный колдун не был личностью и не обладал сколько-нибудь заметной волей, но, вероятно, имел свои пределы и слабости.
Однако ж занятно: до возвращения во дворец у меня не возникало никаких эмоций. Зато после накрыло с головой, да так, что дух перехватило.
– Это правда? – спросил я. – То, что я видел там?
– Нет оснований считать иначе, – ответил Костоправ, на всякий случай ни за что не ручаясь. Подозрителен наш Капитан, как всегда. – Неважно выглядишь. Тяжелое было зрелище?
– Не то слово. – Одноглазого в комнате не было, а душила успел обделаться. Я сморщил нос. – С помощью Копченого можно увидеть все?
– Почти. Кое-куда он не хочет или не может проникнуть. Не способен и возвращаться в то время, когда еще не был в коме. Теперь ты можешь писать Анналы, являясь всему излагаемому истинным свидетелем. Только не забывай, что Копченого надо верно направлять.
– Ну и ну! – Я только сейчас начал понимать, какие перед нами открываются возможности. – Да это же стоит больше, чем легион ветеранов!
Теперь понятно, что позволило нам в последнее время совершить несколько удачнейших ходов. Сидя на плече врага, ничего не стоит предугадывать его действия.
– Гораздо больше. Вот почему ты должен держать язык за зубами даже наедине с любимой.
– Радиша знает?
– Нет. Только ты, я и Одноглазый. Может, еще Гоблин, если Одноглазый просто не мог не поделиться с кем-нибудь. И все. Одноглазый случайно на это наткнулся, пытаясь вывести Копченого из комы. Копченый был в Вершине, бродил по ее залам и встречался с Грозотенью, поэтому нам захотелось его порасспросить. Но это подождет. Так что не говори никому. Понятно?
– Ты еще снова мою родню заподозри…
– Башку снесу.
– Да я понял, Капитан. Перед собутыльниками из обманников этим хвастать не стоит. Ч-черт, с таким оружием мы можем победить!
– Во всяком случае, оно не будет лишним. Но пока держим его в тайне. Ладно, у меня еще дела с Радишей, а ты продолжай практиковаться. И не бойся перенапрячь Копченого – даже если захочешь, не получится.
