День перевалил за половину. Гомон и звон в траве приутих. Под голубым безоблачным небом этого очередного дня жизни царствовала красота, неуемная сила земли дарила праздник всем обитателям, и сердце Лоры готово было разорваться от восторга, впервые так яростно овладевшего ею.
– Замри! – вдруг тихо сказал Евгений. – Косуля!
– Не вижу.
– Прямо на нас смотрит. Красавица! Маленькая! Самое прелестное создание этого леса.
– Не вижу…
– Ты просто не привыкла, Танюля. Для этого нужен опыт. А я слышу спиной, вижу затылком. Ты не представляешь, какое это счастье.
– Счастье? – почти с удивлением переспросила Лора.
– Конечно. А как же. Счастье быть наравне с этим лесом, и уметь чувствовать его, растворяться в нем. Помогать ему и оберегать.– Добавил он с нажимом, как учитель на уроке биологии.
Правильный мальчик, да и только!
«Неужели, он знает все наперед, как его отец». – Подумала Лора, тщетно вглядываясь в зеленый узор ветвей и кустов впереди себя туда, где замерла осторожная и любопытная косуля.
– Представляешь, чтобы прокормиться, ей необходим один гектар живого леса.
– Гектар – это ведь очень много!
– Совсем не много. Но она должна иметь стол такого размера. И тогда экологическая цепочка будет сохраняться. В природе все разумно. Каждому по потребности. Это человек желает слишком много, а животному или дереву нужно столько сколько нужно.
– Не понимаю…
– Потому что ты видишь лес и не видишь косулю. Но ты видишь курицу ближе, чем косулю. Так?
– Ну?
– Для того чтобы прокормить это Божье создание, надо семь метров свободного пространства земли и она сама найдет себе пропитание. А мы в загон три квадрата посадили десять кур. Значит, должны их кормить. Кормить-то мы можем. Но в этом процессе птица утрачивает свои качества, ослабляется, ее иммунитет падает. Оттого у кур сегодня так много болезней. А у косулей меньше. Теперь понимаешь? – он засмеялся, осторожно погладил ее по волосам.
– Теперь понимаю. Ты – чудо. Я таких, как ты в жизни не встречала. Все мужчины в моей жизни говорили только о деньгах…
– Если б ты их не поддерживала, они бы не говорили. – Сказал он, совершенно не думая о том, обидит ли ее это.– А надо было говорить о любви.
– Да, да… – согласилась она неожиданно себя. – Возможно, и у них были какие-то скрытые таланты, а я не захотела их увидеть, поддержать…
– Конечно, были.– Подтвердил Евгений.– Многие люди жутко талантливы, но не хотят этого осознавать и развивать.
Ей стало немножко грустно. Но эта грусть, внутренняя растерянность перед этим парнем лишили ее всегдашней уверенности в себе, и лицо ее приобрело несвойственное ей мягкое, гармоничное выражение.
– Мама, да ты ж просто дура! – выпалила однажды Лора, в ответ на стенанья матери о сложности жизни и непорядочности мужчин. – Да какие сложности! Нет этих сложностей.
– Много ты понимаешь! – возмутилась Полина.– И как ты можешь это понимать?
– А вот понимаю! – не унималась Лорка. – Ты сложности эти создаешь своим бездействием, потому что позволяешь пользоваться собой. С мужчинами нужно по другому обращаться, а не как ты!
– Как это? – не смогла понять Полина.
– Скромная, да смиренная! Ты хоть раз отцу претензии предъявила? Или к другим мужчинам, которые у тебя были? У тебя же были другие мужчины! Были! – утверждала она.
И эта пигалица смела вмешиваться во взрослую жизнь своей матери! Эта пигалица изображала из себя Клеопатру, роковую, необузданную царицу, ночь с которой стоила жизни любопытным к ее персоне мужчинам.
