Поблагодарив хозяйку дома за тёплый приём и сытный ужин, Василий оделся и вышел на крыльцо. Уже стемнело. Возница быстро домчал его до соседнего хутора и, высадив пассажира, укатил обратно. «Вот пострел, – подумал Боев с усмешкой. – Хоть бы показал, где Черневы живут…»
Вдруг, откуда ни возьмись, к нему подошла женщина.
– Здравствуй, Вася!
– Здравствуй? – ответил он, оторопев.
– Айда ко мне, – пригласила она. – Я вон, рядышком живу.
Незнакомка подвела его к дому, открыла дверь и, пропустив вперёд, вошла следом. Оказавшись в жарко натопленной избе, Василий, увидев за столом мужчину, в нерешительности остановился. А тот быстро встал и с распростёртыми объятиями двинулся к нему навстречу. Они обнялись. Мужчина отошёл на пару шагов назад, и… Будто молния сверкнула над Василием, пронзив его насквозь.
– Артюшка, ты? – спросил он нерешительно, узнав двоюродного брата.
– А ты думал, – довольно улыбнулся тот. – Я тоже тебя едва узнал в твоём наряде скоморошном. Да и валенки на тебе – один белый, другой чёрный.
– Да-а-а, давненько мы не виделись, – усмехнулся Василий, сбрасывая шубу. – Много годочков минуло с тех пор, как ты с родителями из станицы нашей уехал.
– С тех пор вот здесь мы и живём, – улыбаясь, сказал Артюшка. – Я…
Он не договорил. В дом вошла девушка, которую Боев не видел никогда.
– Здорово, Васенька, – сказала она, и Боев в недоумении заморгал, глядя на её красивое смеющееся лицо.
– Здравствуй, девица, – сказал он. – Только вот не знаю, как звать и величать тебя.
– Сеструха моя, как и ты, двоюродная, – сказал Артюшка и посмотрел на девушку. – Ну, с чем пожаловала, егоза?
– А я вот за Василием пришла, – кивнула девушка на Боева. – Матушка за ним послала, так что…
– Обожди, да как же я пойду? – смутился он. – Меня только что здесь приветили. Я тут, у Артюшки, заночую, а завтра…
Девушка ушла, но вскоре вернулась.
– Айда, Васенька, мама зовёт! – сказала она настойчиво. – Слышать ничего не хочет и в нетерпении ждёт.
«Во как бывает, – подумал Василий, пожимая плечами и вставая. – Было дело, на порог переночевать люди не допускали, а нынче, видишь ли, нарасхват я. Нет, это только милость Божья и чудо, иначе никак не назовёшь!»
17.
У Черневых изба была полна народу. Собрались дальние родственники, которых Боев не видел много лет. Пообнимавшись с мужчинами, расцеловавшись с женщинами, он наконец-то облегчённо вздохнул и…
– Василий, сходи-ка ты в баньку, – предложил Иван Петрович. – Бельишко своё в печку сунь, мы тебе другое дадим.
Предложение очень понравилось Василию: грязное, истерзанное вшами тело чесалось до зуда. Баня оказалась натопленной докрасна. Пока Василий хлыстался веничком и мылся, Черневы принесли ему чистое бельё, верхнюю одежду вынесли на мороз, а гимнастёрку и штаны с лампасами залили в тазу кипятком.
Когда Василий вышел из бани, с удивлением обнаружил, что наступило утро. Он не заметил, что мылся всю ночь. Большая семья Черневых ждала его возвращения за столом. Задёрнув шторками окна, тихо помолились.
– Ну а теперь пора отвести черёд праздничной трапезе, – сказал Иван Петрович, вздыхая. – Вот, дожили… Рождение Христа чуть ли не в подполе встречаем.
– Нынче все эдак поступают, – поддержал дядю племянник Никодим. – Ежели власти прознают, что Христа празднуем, то всем зараз не поздоровится.
– Да-а-а, нынче не знай, чего от властей ждать, – посетовала супруга Ивана Петровича Пелагея. – Вон продразвёрсткой своей всех измордовали, нехристи окаянные. Изначально хлебушек и зернофураж вывозили, а теперь картошку и мясо выгребают.
