– Ваше Величество, скажите…
– Ваше Величество, всего пару слов…
– Наглый ныне народ, ничего не боится! – ворчал Петр в лифте. – Головы бы лишились в мое время!
Однако голоса репортеров продолжали донимать его и в номере – забыли выключить телевизор, на экране шла трансляция прямого эфира с места событий: «Петр Алексеевич, Петр Алексеевич, – кричали журналисты. – Что вы думаете о современной России? Как вам все, кто сейчас у власти? Что вы намереваетесь делать?».
Петр досадливо крякнул:
– И здесь от вас покоя нет!
И тут во весь экран увидел он лицо крупным планом, сдвинутые брови.
Петр подошел к зеркалу, взглянул на себя, сравнил с изображением в телевизоре и побагровел от ярости.
– Ваше Величество, Петр Алексеевич, восхищен вашей волей, преклоняюсь перед вашей прозорливостью, – послышался голос парня из толпы. Он обращался к тому Петру, на экране.
– Я изучаю ваши реформы и понимаю, что вы сделали то, что никто не мог сделать ни до, ни после вас!
Камера переместилась, и Петр увидел, как похожий на него человек остановился на мгновение и пошел дальше, за ним его спутники, а журналисты по пятам.
– Самозванец! – закричал Петр громовым голосом и запустил стулом в экран.
На шум вбежали Иван Данилович и Егор.
– Меня караулите и ему те же песни поете!
– Что случилось?! Кому?
Иван Данилович с Егором непонимающе переглядывались.
– Иуда! – схватил Петр ученого за ворот. – Двум господам слуга! И не запыхались! Быстро бегаете!
С перекошенным от гнева лицом Петр тряс побелевшего от страха Ивана Даниловича.
– За кем? Петр Алексеевич? – осмелился спросить Егор.
– За самозванцем сим! Видал я, как вы за ним шли!
– За каким самозванцем?
– Будто не знаешь!
В это время из другой комнаты донеслось:
– Вы ожидали, что получите ответ? Ведь вы первым догадались обратиться не только по имени-отчеству, а сказали «Ваше Величество».
Петр ринулся на звук.
На экране показывали случившееся в вестибюле несколько минут назад.
– Петр Алексеевич Романов – уникальный правитель, – говорил высокий парень, задавший вопрос Петру.
– Мерзавец! И мне служить хотел, и самозванцу песни поет! – негодовал Петр.
– Какому самозванцу? – Иван Данилович и Егор непонимающе смотрели на экран.
– А вы не знаете?! Не отпирайтесь! – гремел царь. – Я выведу вас на чистую воду! Когда успели! Меня проводили и его встречать кинулись!
– Кого? – переглядывались Иван Данилович с Егором.
– Дурить меня вздумали! Похож! И одели, как меня!
– Петр Алексеевич мы с вами, там… это вы и есть! – догадался наконец Егор.
– Я вот он – тут, перед вами, а он – вон, в лифт собирается садится. В лифт! Ну я ему устрою! Я захлопну сию мышеловку!
Петр ринулся из номера, все бросились за ним. Через несколько секунд разгневанный царь стучал по двери лифта. Увидев через сетку, на каком этаже лифт остановился, он рванулся туда.
Вышедшие оттуда иностранцы увидели высоченного человека с дергающимся лицом и бешеными глазами. Покосившись на него, они бочком-бочком ретировались в свой номер и заперли дверь.
Петр, не найдя соперника в лифте, не поверил и зашел внутрь.
– Сбежал! Мерзавец! Не уйдешь! Я тебя из-под земли достану!
Самодержец шел по коридору, и все шарахались прочь.
Вид его был настолько грозен, что «царская свита» была встревожена не на шутку, не смотря на еле сдерживаемый смех!
Петр вернулся в свой номер и в ярости схватил Егора.
– Где он?!
– Кто, Петр Алексеевич?
