Петр недовольно поморщился.
– Мнишь, тот урод со мною схож? – ткнул он в свое подобие. – Голова с горошину, лицо – будто плоский блин, пальцы как у упыря, а замес-то тела – гробовая доска в камзоле? Таким меня сегодня видят? – Лицо его дернулось в припадке гнева, но он сдержал себя. – Не царь, слизняк какой-то!
– И вправду непохож! – согласился ученый. – Неудачно вышло!
– И кто же сотворил такое? Небось и денег получил за то, что царя чучелом выставил!
– Скульптор Шелякин.
– Шелякин? Кто таков? Денщик у меня был Шелякин.
– Очень известный.
– Повстречаю – сам памятником станет! Токмо без рук. Они ему без надобности!
Тут Петра толкнул какой-то лысый дядька, взбиравшийся сидячей скульптуре на колени.
– Ты меня вот так щелкни! – лыбился он приятелю. – Сейчас мы с тобой такой кадр заделаем! Я Петра по щеке поглажу или по носу стукну. Ну, щелкнул?
Вдруг по непонятной причине его тело оторвалось от скульптуры и повисло в воздухе.
Это Петр, подняв его, как кутенка, зловеще сказал:
– Сейчас я тебя гладить буду, коль просишь! Ногой по заду! – И, взглянув бедняге в глаза, спросил: – Или по носу щелкнуть?
– Не надо. Отпустите. Не снимай!
– Щелкай-щелкай, – поощряли то ли Петра, то ли владельца фотоаппарата прохожие.
– Вот это снимок! – восхитился фотограф. – Мужик, подержи его еще! Ну прямо Петр! Один в один!
– О-ля-ля! Экселенто, экселенто! Вери гуд! Ванс мо, плиз! – окружили Петра иностранцы.
– Вы не могли бы повторить для наших зарубежных гостей? – подошла к Петру переводчица.
– Зер гут, зер гут! Бите, бите. Файв хандрит рублс!
– Они дадут вам пятьсот рублей, почти пятнадцать евро, если вы повторите кадр.
Петр усмехнулся, поднял иностранца за шиворот, развернул для снимка. Затем поставил на место и, взяв деньги, зашагал прочь.
– Донт гоу, донт гоу! Плиз! Донт лив!
– Фантастик! Ван саузент рублс!
– Не уходите. Они вам дадут тысячу рублей, две тысячи! – слышалось вслед.
– А может, вернетесь, Петр Алексеевич? – нагнал царя Иван Данилович. – Две тысячи за пять секунд! А один-то вообще хотел, чтоб вы его вместе с супругой приподняли! Три тысячи обещал!
– Что, деньги дешевы, коль за безделицу тысячи кидают? – спросил Петр.
– Кому как! – ответил Иван Данилович. – Я вон за две тысячи почти неделю вкалываю! А вы на две тысячи могли бы и в ресторане перекусить.
– На эти деньги дворец построить сподобно было в мои времена! А пообедать – на грош!
– А сейчас грошей нет.
* * *
Шпиль Петропавловского собора, который, по задумке Петра, должен был вознестись выше, чем колокольня Ивана Великого в Москве, сиял золотом.
Увидев эту красоту вблизи, Петр немного успокоился после осмотра своего памятника. Он подходил к святому месту. Это была усыпальница, где лежали Романовы.
Перед входом их уже ждал Толик, заранее купивший билеты в кассе.
Петр покосился на бумажки, но ничего не сказал.
Собор блистал великолепием. Горящий золотом алтарь, украшенный резными, позолоченными статуями. Царское место с красным балдахином и золотым набалдашником, светлый мрамор надгробий с большими золочеными крестами.
Петр тряхнул головой, забыв, что он без парика.
– А вот здесь располагается могила основателя Петербурга Петра Великого, величайшего царя, в котором грандиозность предвидения сочеталась с нечеловеческим упорством и волей к достижению целей, – вещала экскурсовод.
– А правда ли то, что он ожил? – спросил русоволосый парень из толпы. – А что, я слышал в новостях! – объяснил он, когда в группе засмеялись.
