Милана промолчала, опасаясь за свой любимый жакет.
Камилу портят два заблуждения: то, что она неуязвима, и то, что она имеет право уязвлять других. Её прихоти – закон для всех, кроме её самой. Хочет внимания и любви, а что готова дать сама? Себя. Капризную и требовательную, потребляющую всё как должное и не замечающую никого и ничего вокруг. Ничьи нужды, чувства не достойны её внимания… Всё неизменно, а жаль.
Впрочем, я помогу ей. Но только потому, что у меня сегодня такое хорошее настроение. Если бы не Gelandewagen и чёткий фитнес, я была бы менее сговорчивой.
– Пойдем в солярий? – как ни в чём не бывало предложила Камила.
– Сейчас? – удивилась Милана.
– Нет, – Волкова покачала головой. – На днях. Тебе же тоже надо загореть.
– Зачем? – поинтересовалась Милана, вполне довольная собой.
– Скоро лето, – Камила посмотрела на неё с лёгким раздражением, словно Милана отказывалась понимать очевидное.
– Ну да, – кивнула Милана. – Летом загорю.
– К пляжу надо подготовиться, – вздохнув, пояснила Камила.
Ходить в солярий, чтобы подготовиться к пляжу – это, по-видимому, пафосно-понтовый столичный тренд. Для кого живём, спрашивается? Лично я живу в своё удовольствие, и потому не приемлю всякого рода заменители. Загорать привыкла под лучами тёплого солнца и в отношениях стремлюсь к взаимной искренности…
– Не-а, в солярий не пойду, – Милана взглянула на часы. – Но завтра можем устроить Fashion Friday, если хочешь.
– Реально? – Камила посмотрела на неё с нескрываемым восторгом. – Как в детстве, что ли?
Милана кивнула.
– И Лейлу пригласим.
Составив планы на следующий день, подруги попрощались. Милана села в родной сердцу Gelandewagen и поехала домой, а Камила на своём BMW важно устремилась на встречу то ли с тем самым Максом, то ли с какой-то подругой. Милана не стала прояснять смутные намёки Волковой, которой всегда плохо давалась спонтанная ложь.
***
Вечерело. Сумерки мягко окутывали столицу. В машине играл джаз. Стоя в одной из пробок, Милана хорошенько изучила содержимое салона и отыскала несколько дисков, соответствующих её предпочтениям. Теперь звуки саксофонной музыки рисовали в воображении кадры чёрно-белого кино. Гангстеры, сигары, Чикаго времен сухого закона и Мэрилин Монро… Мысли, утомлённые лондонскими делами и проблемами Камилы, приятно молчали.
Предчувствуя, что ей предстоит двигаться в ритме пробок, Милана заехала в «Европейский», расположенный по пути. Там она некоторое время стояла у фонтана, разговаривая с Трейси и впитывая любимую ей атмосферу торговых центров.
Здесь звучит жизнь. Здесь особенно остро чувствуешь движение времени, ритм города. Как в аэропортах, как на оживлённых трассах… Здесь испытываешь неуловимое, но от того ещё более притягательное ощущение вовлечённости в процесс и, одновременно, отстранённости от всего происходящего. Жизнь, как этот фонтан, будто бы за стеклом. Вижу мир, мир видит меня, но всё как-то нереально.
Или, может, просто в последнее время чувствую, что моя жизнь тоже стала, как за стеклом? Границы чужой жизни, размытые сериалами, реалити-шоу, социальными сетями, кажется, перестали существовать. Как следствие – фамильярное общение и никакого такта. Впрочем, всё нормально. Что-то спрашивают прямо, остальное всё равно додумывают.
Всегда так было, просто сейчас… Вот что Камиле до того, с кем я? Есть свадьба или нет – моё личное дело. Её дела… Странно, но даже лень думать о том, какие у неё могут быть дела. Вовлекаюсь во всё это только из-за Дэни.
