Возвращение к Натали - страница 19

Чего-чего, а такой выволочки Владимир Иванович не ожидал − его выпороли как мальчишку! Тем более, не ожидал от этого, как ему казалось раньше, благообразного и приветливого старика. Ну ладно − Наташа − она имеет все права показывать своё недовольство, а почему он? Что может понимать в их жизни человек, знакомый с ними всего неделю?

Кроме того, теперь он способен написать письмо и выдать их своей сестре − и зачем только они задержались здесь! Иван Алексеевич вновь разбудил сомнения в душе Владимира Ивановича − как уже было прошлой осенью, когда, вернувшись с дачи, они с Наташей стали жить вместе. В Москве уже было невозможно жить такими затворниками, как на даче, и Владимир Иванович представлял Наташу своим друзьям как свою невесту, и в их кругу этого было вполне достаточно. Как ему казалось.

В письмах своим родителям Наташа жила у своей выдуманной подруги (из-за здоровья её родителей уже можно было не опасаться их приезда в Москву). Сам он, как писатель, просто обязан быть в гуще событий, и его родители понимали, чем занята его жизнь.

Конечно, если бы ожидалось появление ребенка, он сразу бы женился на Наташе (и родители бы это поняли и приняли), но пока Бог миловал. Но это знал он. А была ли так уверена в нём Наташа?

За обедом, куда, наконец, собрались все, Иван Алексеевич отметил, что диспозиция изменилась − Соня пересела от Виталия и Натали на другую сторону стола, ближе к Владимиру Ивановичу (с которым сразу стала демонстративно кокетничать) и Наталье Сергеевне. Та, видимо, что-то поняла в новой игре Сони и не пыталась отвлечь внимание Владимира Ивановича от неё.

А Ивану Алексеевичу важнее всего было, что слёзы у Сони высохли, она опять стала оживлённой как раньше, и все неприятности у неё прошли (мужчинам простительно так плохо разбираться в знаках, которые подают женщины). Виталий и Натали сидели рядом, но, как всегда, почти не общались.

После обеда, когда Владимир Иванович, как всегда, остался курить в столовой, а Наталья Сергеевна пошла в сад, Иван Алексеевич, традиционно, вызвался её проводить. Впрочем, сегодня Владимир Иванович, казалось, хотел этому помешать, но промолчал.

Иван Алексеевич тоже хранил молчание, пока они с Натальей Сергеевной не дошли до сада и только там решился:

− Наталья Сергеевна, с горечью я узнал, что завтра Вы с Владимиром Ивановичем нас покидаете. И если всё будет хорошо, то мы никогда больше не увидимся. А я так полюбил Вас за эту неделю. Но Вы, пожалуйста, помните, что, если так и не будет всё хорошо, что я всегда буду Вас ждать и Вы всегда сможете стать хозяйкой этой усадьбы, − Иван Алексеевич был абсолютно искренним в своем предложении (наверное, это и было уже предложением руки и сердца), и он даже не думал о том − как Соня может встретить Наталью Сергеевну не как гостью, а как новую хозяйку дома.

− Спасибо Вам, милый Иван Алексеевич! Я поняла, что Вы уже знаете мою стыдную тайну – никогда я бы не хотела, чтобы о ней знали. И я хочу оправдаться перед Вами…

‒ Наталья Сергеевна, Вам совершенно не в чем оправдываться, тем более передо мной (это мне нужно просить прощения у Вас за свои слова, из-за которых Вы почувствовали неловкость)!

‒ Нет-нет, я хочу Вам всё объяснить! Давайте сядем на ту скамейку, а то, боюсь, меня покинут силы во время своей исповеди.

‒ Наталья Сергеевна, пожалуйста не надо – мне и так уже стыдно перед Вами!