Несколько раз волки пытались пролезть в сарай, где находились лошади и прочая живность семьи Кириенко. Пока это не удавалось: стены из сена были достаточно толстыми и слежавшимися. И все-таки, разглядывая их следы вокруг жилища, Павел испытывал жгучее желание отомстить непрошеным гостям, которые при случае не пощадили бы ни его, ни домочадцев, ни скотину. Когда же утром он увидел, что волки пытались лапами разгрести солому, заслонявшую вход в конюшню, терпение его лопнуло: сколько можно ждать опасности – не лучше ли пойти ей навстречу. Зарядив берданку и одевшись потеплее, он спрятался в сарае вместе с лошадьми и курами, рассчитывая подстеречь кровожадных хищников.
Когда все в землянках угомонились и наступила полная тишина, Павел стал чутко вслушиваться в ночные звуки. Сначала он не слышал вообще ничего. Пришлось прокопать в стене две дыры, чтобы все-таки рассмотреть, что же происходит там, на улице. Однако и глаза отказывались видеть что-либо в кромешной тьме. Казалось, все заснуло в мире, ни звука, ни проблеска. И только один из коней, Серко, вроде бы проявлял беспокойство, мотал головой, напряженно озираясь по сторонам. Павел продолжал всматриваться в ночь, вслушиваться в безмолвие. Но все было тихо, спокойно; Павел разомлел в тепле, которое шло от дыхания скотины: он то приникал к своим бойницам, то откидывался в угол, на мягкую солому. В конце концов сон сморил дозорного, глаза сами собой закрылись, и в сновидении предстали картины его юности, малоросская природа, вечерние гуляния парубков и дивчин под крупными августовскими звездами.
Он очнулся от жесткого, испуганного лошадиного храпа. Оба коня беспокойно переставляли ноги, уши настороженно стояли, они фыркали и вздрагивали всем телом. По всему чувствовалось, что там, за сенными стенами сарая, творится неладное. Павел поднялся, взял берданку и глянул в дыру…
Прямо перед собой – не более чем в полуметре – он увидел волчью морду! Зловещий оскал, горящие глаза. Несколько секунд, показавшихся вечностью. Павел оторопел – так близко волка он не видел никогда в жизни, да и волк, видимо, никак не думал встретить в конюшне человека. Волчий вой раздавался отовсюду, словно они окружали сарай и готовы к штурму. Павел решительно высунул из дыры дуло своей берданки и выстрелил прямо в волчью морду.
Вой сразу же прекратился. Торопливым шелестом по снежному насту стелились прыжки испуганных лесных разбойников. Павел высунулся наружу и заметил, как в призрачном свете луны стая волков быстро удаляется прочь от человеческого жилья. Он откинулся на спину, перевел дух. Только теперь ощутил на лбу горячую, жгучую испарину и почувствовал как бьется в груди возбужденное опасностью сердце. Кони мотали мордами, словно благодарили своего защитника: опасность на сей раз миновала.
Павел подгреб под себя охапку сена, уткнулся лицом в пахучие стебли жесткой высохшей травы и уснул – больше в ту ночь его ничто не беспокоило.
Конец ознакомительного фрагмента.
