Ужин прошёл в чинной обстановке и за разговорами на отвлечённые темы, ничего серьёзного. Вроде бы император присматривался, да и пусть столовая небольшая, уютная и на один столик, всё равно присутствуют официанты, которые меняют блюда. Лишние уши… На самом деле Ленард никак не мог сообразить, с чего разговор начать. Собраться с духом и заставить себя рассказать, зачем, собственно, он Этну позвал. По-хорошему правильнее было на эту тему поговорить заранее, а не когда осталось меньше суток – перед собой тоже можно было не обманываться: он попросту струсил. Да и сейчас боится, а ещё сейчас весь ужин Ленарду казалось, будто бы Этна догадывается и о его мучениях, и о том, что молчит о делах он вовсе не поскольку к ней присматривается. Не к месту постоянно вспоминалась её шутка тогда, в день знакомств – перед обычной девушкой извиняется сам император. И ещё Ленард раз за разом ловил себя на мысли о том, как Этна за эти месяцы изменилась, похорошела, а ещё приобретённые на службе аристократичные манеры ей очень идут.
Ужин закончился, Ленард так и не заговорил о деле, а вместо этого предложил:
– Леди Арно, не соблаговолите ли и дальше составить мне компанию? Я хотел бы показать вам очень необычное место, которое вы не видели и вряд ли просто так увидите.
– Благодарю вас, мой император. С удовольствием принимаю ваше приглашение.
***
Работа во дворце быстро приучает владеть собой, но тут девушка всё-таки не сумела удержать на лице бесстрастное выражение, даже приоткрыла рот. Слишком уж странная оранжерея их встречала. Изгибаясь вытянутым длинным коридором, она тянулась не меньше чем на два-три километра. Не только контраст «внутри» – буйство летних тропиков, и «снаружи» – на улице бушевала последняя весенняя метель, пятная крупными мокрыми хлопьями стеклянную крышу и стены. Стоило отойти с полсотни шагов вглубь, как над тропинкой деревья своими ветвями образовывали арку, а густые ползучие растения и кустарники так густо росли вокруг, что шагавшие по дорожке жёлтого кирпича люди будто бы шли через лес. Но лес не привычный, земной – за тысячелетие Диану терраформировали очень тщательно, исходные виды давным-давно попадались разве что в море. Здесь же на глазах у девушки красивый большой жёлтый цветок вдруг вынул корни, сместился на полметра в сторону, зарылся и тут же поймал лепестками как челюстями неосторожного кузнечика. Если же присмотреться, сразу становилось заметно – обилие красок вокруг не потому, что всё цветёт. Это растения в оранжерее имеют цвет листьев красный, синий, жёлтый, оранжевый. Там же, где деревья и кустарники зелёные, форма листьев и ствола могла оказаться самой невероятной – например, дуб с желудями, но каждый второй листик свёрнут в лист Мёбиуса, от которого к ветке тянется черенок.
– Здесь собраны, помимо земных видов, растения более чем пятидесяти миров, а также эндемики и искусственно выведенные сорта, – прокомментировал Ленард. – Построили оранжерею при моём дяде, закончили за год до его смерти. Стоила она ему уйму денег, и до сих пор эксплуатация обходится бюджету в сумасшедшие средства…
Тут жёлтая дорожка вывела на небольшую полянку, где расположился плетёный столик и два мягких стула со спинками. Сервировано было тоже на две персоны: чашки, чайник, вазочки с десертами и сладостями. На мгновение Ленард ощутил приступ раздражения, слишком уж романтично всё освещал фонарь с живым огнём на столбе рядом. И свечи на столике…
