– Так Витька вместо Хему возглавил нечисть? Не самая приятная новость, – расстроился я. – Слушай, а как ты сам выжил?
– А с чего мне умирать? Мифрил огонь не пустил, – хмыкнул он и гордо добавил: – Даже не оплавился. Я думал, всем известно о свойствах мифрила, но уже вскоре понял, что это не так. – Он покосился на дверь и заговорил тише: – Адская смесь! Хани несла тебя на горбу, когда я её окликнул. Она тут же ударилась в истерику. Кричала какую-то ересь о призраках и как несправедливо я и боги с ней поступили. Мне даже пришлось лёгонькую пощёчину залепить. Кажись, не помнит об этом, и хорошо… Только не сболтни, а то сам знаешь.
Я представил, как это выглядело, и невольно улыбнулся, но вспомнив Ашу, тотчас загрустил.
– Об Аше есть вести? – с надеждой спросил я.
– Ни одной, – печально вымолвил Фонарь и, слегка склонив голову набок, поскрёб подбородок. – Но ты не унывай. Думаю, ни к каждому Мрак способен сразу ключик подобрать. Леонарда в рядах врага мы так и не видели, а уже два года минуло, как маг в плену.
– Вопрос, жив ли он, – я отвернулся, коря себя за вырвавшиеся слова. Взор мой упёрся в статую. Вылитый из золота (или позолоченный), невысокий кхар с небольшим животиком стоял с гордо вскинутым подбородком. На секунду мне показалось, что он моргнул. Бред какой-то! Я мотнул головой, желая избавиться от наваждения.
– Остаётся лишь надеяться, – заметил рыцарь и похлопал меня по плечу. – Фил, обещаю, мы сделаем всё возможное, чтобы спасти Ашу. Ты же знаешь, для меня и Хани она как сестра.
– Непонятно только, как одолеть Мрака, – сказал я, скрипнув зубами. – И обезглавили, и огнём палили, и поразили в сердце, как говорили Хранители. Может, Хему разъяснит, что имел в виду? Он в себя не приходил?
– Лежит через две комнаты, – вздохнул здоровяк и провёл пятернёй по соломенным волосам. – Местные назвали его сон колдовским. Говорят, чтобы разбудить, нужно покончить с тем, кто заклятие наложил. Замкнутый круг.
Он умолк, а я не спешил задавать вопросы. Одним богам известно, сколько бы простояла тишина, если бы в дверях не появилась наша шумная подруга.
– Жора, чего застыл? Помоги же! – В руках у рыжей было несметное количество одежды.
– Дык… А в сумку сложить нельзя было? – удивился подскочивший рыцарь.
– Что ты такое говоришь, лентяй! Конечно же, нет! – зашипела Хани, закатив глаза. – Пронюхают кхары, что сумка волшебная и, как пить дать, стырят. Видел, какие у них морды хитрые? Уверена, у краснолицых с бесами одни потомки. Рожки, хвосты, глаза лукавые… – Рыжая вручила Фонарю охапку вещей и довольно потёрла руки. – Милорд, там трусишки на манер ваших сшили. Да, вон те красненькие с лёгким кружевом…
– Каким ещё кружевом? С моими что случилось? – нахмурился я, брезгливо ковыряясь в кинутом на кровать тряпье. – Меня же шарахнули молнией, а не подожгли.
– Вас в огонь отбросило, – объяснила Хани и засучила рукава. – Я, кстати, за вами полезла. Вот даже следы остались. Надеюсь, пройдут – с меня за волшебные мази император Теос целое состояние стянул. Союзники союзниками, а выгоды ни один кхар не упустит. Надеюсь, не туфта… О! А вон и статуя его… Странно, до сегодняшнего утра я её и не замечала. А похож-то как!
Хани враждебно посмотрела на статую, которая до этого вызвала у меня подозрения.
– Говоришь, не было? – хитро улыбнулся я, нацепив под одеялом трусы местного пошива (лучше уж носить бельё с кружевом, чем пренебрегать гигиеной). – Слушай, Хани, а давай немного пошалим? Теос с тебя золотишко взял, а ты ножичком глаз у статуи отковырни – обычно они из драгоценных камней. Вот и сочтётесь.
