Совершив акт восстановления дисциплины, капитан уже без прежнего рвения заглянул в комнату сержанта Клуни, однако кровать электронщика выглядела нетронутой. Случалось, что Клуни трудился ночью в лабораторном помещении, поэтому Хоуп проверил производственное крыло.
Там он и застал сержанта прямо возле распахнутого кожуха вражеского прибора.
Из внутренностей агрегата торчало множество проводов, соединенных с тестирующей аппаратурой. Ее разноцветные лампочки бессистемно вспыхивали, но что это означало, Хоуп не понимал.
– Ну как? – тихо спросил он.
Поначалу казалось, будто Клуни его не слышит, однако мгновение спустя он поднял на капитана замутненные глаза.
– Что-нибудь узнал? – снова поинтересовался Хоуп.
– Кое-что есть. – Клуни утвердительно кивнул и отер со лба капли пота. Капитан заметил, что китель у сержанта расстегнут, а рукава засучены, что делало его похожим на подвального дознавателя – человека с быстрыми и крепкими кулаками. Вражеский передатчик, напротив, смотрелся как окровавленная жертва, из последних сил цепляющаяся за свои секреты.
– Кое-что есть, – повторил Клуни. – Но требуется помощь квалифицированного механика.
– Думаю, с механиком нам помогут. Мне звонил Пятьсот десятый и обещал решить эту проблему.
– Хорошо бы, сэр, – задумчиво произнес Клуни.
– Ты вот что, – вспомнил капитан. – Я через два часа улечу на гиббере, и ты останешься за старшего…
– Я справлюсь, сэр.
– Не сомневаюсь… Сейчас весь личный состав отправился на физкультуру, но ты занимайся по своему распорядку.
– Слушаюсь, сэр.
Капитан уже открыл дверь, чтобы идти, однако, вспомнив, что нуждается в информации, вернулся обратно.
– Удалось узнать – передача была?
– Передача была, сэр. Этот примар успел перевести в эфир весь массив файла, но без маршрутной его части. Так что вполне возможно, что информация засела где-то на примарском узле связи и никуда не ушла.
Прокрутив в голове услышанное, капитан понимающе кивнул и отправился завтракать.
В столовой капитан-инспектор застал всех сотрудников лаборатории.
Токсиколог Зюсс сидел, скособочившись и время от времени потирая ушибленные места, а химик Эрвольд плавил на плитке сахар – он просто обожал сладкое.
Хоуп прошел к пищевому конвертору и выбрал себе молочный пудинг и кашу из фитиса.
Через десять секунд разогретые брикеты выскочили на стальной поднос, и капитан отправился за стол к Фрайну, чтобы выяснить результаты вскрытия.
– Как твой вчерашний клиент? – спросил он, срывая с брикетов изолирующую пленку.
– Ничего особенного, – пожал плечами Фрайн. – Обычный примар, который получил в спину две пули…
– Что еще?
– Мускулатура хорошо развита, на костях рук и ног заметны уплотнения, что, скорее всего, говорит о специальной подготовке для рукопашного боя.
– Ну вот, а ты говоришь – обычный примар.
– Это-то как раз вполне обычно. Вот если бы у него были имплантированы какие-то технические средства, тогда другое дело, а так – мясо, оно и есть мясо.
– Разрешите к вам присоединиться, сэр? – спросил оптик Шалле и, не дожидаясь разрешения, бухнул на стол свой поднос. – Меня тут мыслишка одна посетила…
– Только одна? – с усмешкой спросил Фрайн, который не любил точные науки.
– Зато какая! – Шалле поднял палец и улыбнулся капитану.
– Излагайте побыстрее, мне скоро уходить, – поторопил его Хоуп.
– Излагаю, – согласился Шалле. – Просто я вспомнил, как мы всякий раз мучаемся, измеряя напряженность подачи щелочной грязи в гейзерах, – ставим датчик возле скважины, затем бежим на возвышенность, включаем дефрактор и так далее. Маета, одним словом… И потом, сколько еще времени уходит на расчеты, чтобы понять, нужно ли запускать в скважины катализаторы…
