– Что-то он больно тихо зовёт.
– Тихо и нужно, в тишине только и услышит.
– Кто? Солнце?
– Не, не солнце, он у нас лунный… а может и солнце… или ещё что.
– Что, что ещё? Давай, Аркадий, колись! Ты с ним, я чую, вместе колдуешь.
– А ты разве не с нами?
– Не наше это православное дело – колдовать.
– Сказал эфиоп…
– Человеческим голосом.
– Да Эфиопия – первая православная страна в мире!.. Давайте, давайте, смейтесь, боженька-то вам все язычки поотрывает.
– Кто-кто?
– Бо-жень-ка.
– Бо-Женька?
Женька умилился такой расшифровке.
– Именно – Бо-Женька. Что он всё-таки там сидит сиднем?
– У него с рекой свои боты, – знающе сказал Капитан.
– А ты подслушать можешь? Или попросить его рассказать?
– Лёху? Рассказать? Да он только два слова и знает: чёлн да рыба.
– А водка?
– Значит – три.
– Типичный игнорамус – ввернул Семён, – три слова всего знает, а в своем беломутье главный, ихтиологическим академикам до него не достать…
Аркадий тем временем вытряхнул рыбу на песок. Десятка полтора, пополам икряных и шершавых, плотвиц, два подлещика и щучка не больше килограмма. Щучка ещё пыталась оттопыривать жабры – дышать.
«Опять попалась! – подумал Капитан, – что ж, терпи».
– Уха!
– Ушица!
– Юшечка!
И засуетились: Капитан с Аркадием – чистить рыбу, Семён – лук и картошку, Поручик – к костру, лишь Виночерпий, священная корова, оставался вне каких бы то ни было работ, как алхимик – со своими фляжками и мензурками.
Семён, справившись с картошкой и отметив с удовлетворением, что дальше всё пошло само собой, завёл мотоцикл. Капитан, болезненно воспринимавший любую неполноту команды, пытался отговорить, тем более, что, ну, ни к чему на берегу женщина, особенно сегодня, когда, наконец, может произойти событие, о котором даже вслух говорить не пристало, но которое должно произойти пренепременно: время, знаки, предчувствие – всё говорило о готовности пространства принять их в свои тайные фибры…
– Я обещал. Привезу на уху и отвезу.
Капитан уступил, вспомнив дедово: «Ситуацию через колено не ломай. Пусть всё идёт, как идёт, тут уж не ты хозяин…», и подумал, что коса сама её не пустит, не очень она к женщинам…
Африка пошёл к Лёхе.
– Правда, что погоду можешь заказывать? – спросил, балансируя между усмешкой и искренним интересом.
– Как это? – рыбак с трудом сумел до полглаза поднять быстро отяжелевшие выгоревшие ресницы.
– Н-да… ну, какая завтра погода будет?
– Завтра… будет… ого-го! – и ресницы захлопнулись.
Не добившись от Лёхи признанья, Африка вернулся к ондулятору с новой, такой для него старой идеей.
– Семён, значит, с кралей будет, а мы?.. А мы, Серёга?
Переморгнулись с Поручиком, взяли для верности гитару и уселись в «копейку».
Капитан («через колено не ломай…») только двигал желваками, но эту ампутацию команды удалось предотвратить.
– Вы за ГИГХСовскими или за ЛЗОСовскими? – поинтересовался Виночерпий.
– Там видно будет.
– Там уже ничего видно не будет, вы же неправильно едете, – Виночерпий знал, что говорил.
– Как?
– Да перед такой поездкой…
– А-а-а! – понятливо выдохнули двое из «копеечного» ларца и вернулись к столу – на минуту…
И косу заволокло прозрачным мятным туманом…
