– Улисс доверял мне, как другу семьи. И вы помните, старейший наставник, что я выступала против его удаления с Тиатары. Сегодня я самовольно возложила на себя обязанности куратора и выслала «Валгу», чтобы спасти его. Если теперь вступит в силу давний вердикт о его депортации, я подам в отставку.
– Вы настолько им дорожите?
– Я дорожу своей репутацией, старейший наставник Уиссхаиньщщ. И доверием тех, кто меня уважает. Моих сегодняшних приказов послушались без возражений, поскольку все знали, что я действую ради общего блага.
– В чем оно состоит в данном случае, госпожа куратор?
– Улисс Киофар не просто жил на острове Ойгон, питаясь дарами природы и размышляя о собственном прошлом. Его разум не мог оставаться праздным. Он – ученый, и занимался научными наблюдениями, которые ежедневно фиксировал. Я лишь мельком видела файловый каталог в его личном девайсе. По-моему, там содержится исключительно важная информация. А дабы не растерять навыки космолингвиста, он перевел на уйлоанский язык «Одиссею» Гомера.
В прежние годы Уиссхаиньщщ преподавал историю цивилизаций и, конечно, ему не нужно было объяснять, почему перевод такой поэмы на инопланетный язык – явление необычайное.
– Откуда вам это известно, госпожа куратор?
– Из того же девайса. Файлы в полной сохранности. Я проверяла.
– Как он мог пользоваться электронным прибором, не имея энергии?
– У него был аккумулятор. Даже два. Заряжались от солнца.
– И где сейчас эти вещи?
– Девайс – у императрицы Иссоа. Остальное, я полагаю, осталось на острове. Кроме, может быть, мелких личных предметов. Опись мне пока не прислали. Отчет спасателей поступит ко мне на днях. Сегодня они заслужили отдых. И завтра у них выходной.
– А ваш отчет, госпожа куратор?
– Примерные суммы расходов я уже подсчитала, однако они должны уточняться. Премии всем участникам экспедиции я тоже выпишу. Надеюсь, Планетарный совет без задержек их выплатит. Как только пришлю вам отчет, я сложу с себя обязанности куратора. И либо снова стану Хранительницей, либо, если вам будет угодно, покину свой пост.
– Такие вопросы решаю не я, госпожа куратор Цветанова-Флорес. Вам известны механизмы выработки наших решений. Я могу лишь давать коллегам рекомендации.
– В любом случае, старейший наставник Уиссхаиньщщ, я безмерно вам благодарна за годы учения и сотрудничества.
– Вы намерены распрощаться со мной навсегда, госпожа куратор?
Мне почудился в его тоне упрек или горестная насмешка, хотя аисянам чужды наши эмоции, а бас Уиссхаиньщща – искусственный голос, издаваемый лингвочипом. Интонации там на самом деле нейтральные.
Помолчав, он добавил, завершая наш разговор:
– Всё будет зависеть от вашего отчета, куратор Цветанова-Флорес. И от ценности файлов вашего нынешнего… протеже.
Я раскрыла рот от безмолвного изумления. Раньше Уиссхаиньщщ никогда не вставлял в свою речь галлицизмы. Да еще в ироническом смысле. Он изъяснялся исключительно точными и стилистически пресными фразами, иногда с преобладанием нудной бюрократической лексики. Неужели и в нем после стольких лет общения со мной появилось нечто почти человеческое?..
– Да хранит вас вечность, старейший наставник! – произнесла я традиционную аисянскую формулу.
– Жду дальнейших известий, Цветанова-Флорес, – закончил он разговор.
В отупении я уставилась на померкший экран. Вроде бы всё закончилось благополучно. По крайней мере, ожидаемый выговор не последовал. Ждать немедленного полнейшего одобрения моих действий тоже было бы слишком наивно.
