– Космос манит и не отпускает своих избранников. Я это знаю. Мой муж – такой же. Мы договорились когда-то, что я принимаю его целиком. И он меня. Вместе с профессией.
– Ну… попробую еще раз.
– Конечно, попробуй, – сказала я доверительно, перейдя на материнское «ты». – Только не дави на нее, Сезар. Тогда она непременно начнет сопротивляться. Пусть дозреет до мысли о браке сама. Если только у тебя хватит терпения ждать. Не хватит – пойму. Валли бывает невыносима.
– С ней никогда не скучно, дона Жулия. Немецкая баронесса, суровый пилот, а внутри – фейерверк и фиеста!
– Сезар, не забывай, она немка – лишь по отцу. Ее бабушка – мексиканка. А дедушка – русский. Мы все немного безбашенные.
– Вы очень, очень мне нравитесь! Вся семья!
– Ты нам тоже, Сезар! Как бы ни сложились твои отношения с Валли, ты уже – член нашего клана!
– Спасибо вам, дона Жулия!
Мы вернулись в компанию. Танцы сами собой прекратились, Афина поставила фоном совсем негромкую, мягкую, ненавязчивую композицию (одно из электронных творений Ульвена, специально созданное для уютных дружеских посиделок). Все с удвоенным аппетитом ели, пили коктейли и соки, болтали, разбившись на группки и парочки… Витанову накрыли сумерки, и на кустах, фонарях и на лестнице дома зажглись разноцветные гирлянды.
Рядом с Камелией и сэром Колином я обнаружила новую гостью.
Пришла Лори Кан. То ли решила взглянуть, не слишком ли разрезвилась Мариассоль, то ли самой захотелось побыть в компании и поздравить меня с днем рождения.
Она была одета в глухое бордовое платье-халат с черным поясом, а голову обмотала лиловым шарфом, похожим на восточный тюрбан. Интересно, какого цвета под этим тюрбаном были кудрявые волосы Лори? Она всегда выбирала самые экстравагантные краски, включая зеленую, синюю, алую или оранжевую.
Пристальней приглядевшись к ней, я слегка ужаснулась. Даже в тусклом вечернем свете и при мерцающем освещении наших гирлянд и настольных светильников было ясно, что Лори, скорее всего, нездорова. Прежнее миниатюрное изящество превратилось в истощенную худобу. Кожа, несмотря на косметику, землистого тона. И… есть ли вообще под тюрбаном волосы?..
Лори… настолько серьезно больна?.. Задавать ей прямые вопросы было бы крайней бестактностью. Медицина на Тиатаре прекрасная, и уж если врачи смогли лишь замедлить прогресс болезни, а не справиться с ней окончательно, то, вероятно, доступные средства исчерпаны. Отнюдь не все виды рака успешно лечатся, особенно, если пациент чересчур затянул с обследованием.
– У вас чудесная дочь, – похвалила я Мариассоль, ничуть не кривя душой.
– Спасибо, Юлия, – тотчас откликнулась Лори. – Она – наше счастье.
– Где она учится? Кем хочет быть?
– Учится в здешней школе. Склонна к гуманитарным наукам, но, к сожалению, не к космолингвистике. Мы с Альфом намерены отдать ее в школу при Тиамуне.
– Придется летать каждый день. Не слишком ли утомительно?
– При школе есть пансион, – напомнила Лори. – А ваш внук, Антон Карл, разве не там?
– Он живет вместе с Сезаром, в профессорском доме. На занятия Сезар возит его в электрокаре, а обратно внук ходит пешком. Прогуляться полезно.
– Вам не боязно отпускать его одного?
– Нисколько! Он уже старшеклассник. Вся территория кампуса, как вы знаете, мониторится камерами, хоть охрана не лезет в глаза. Студенты, конечно, шалят, но их выходки безобидны. То раскрасят скульптурную инсталляцию, то залезут на крышу, то запустят в ректорат самодельного робота-сквернослова.
