Процессия с трудом продвигалась вперёд. Её накрыл гул такой мощи, что все монахи присели, закрыв уши ладонями. Все, кроме Настоятеля. Он самозабвенно продолжал держать сосуд и читать мантру.
Настоятель подошёл к низкому каменному постаменту с круглым цилиндрическим отверстием внутри: в такие в Ангкоре помещали урны с прахом умерших правителей и значимых настоятелей. Камни, слагающие стены и своды храма, местами стали осыпаться и выпадать из своих гнёзд. Один из монахов взревел: ему придавило ногу. Другой тщетно пытался вызволить собрата из каменного капкана.
Настоятель вставил сосуд в отверстие для урны с прахом. Два мощных удара сотрясли стены храма. Вновь повторился дикий гул. Монахи, скривившись от боли, схватились за уши – сквозь пальцы стала сочиться кровь. Настоятель склонился над постаментом и начал читать нечто, вовсе не похожее на буддийские мантры, и совершать диковинные пасы руками. Затем он жестом показал монахам разместить над схороненным сосудом статую Будды.
Когда они водрузили её на постамент, всё смолкло, словно ничего и не было. Буквально через минуту солнце заглянуло в окна храма, осветив лучами ещё не осевшую пыль. Монахи почти разом глубоко выдохнули, на их лицах забрезжили улыбки. Они стали переглядываться и пожимать друг другу руки, обниматься.
Когда первая волна радости схлынула, все обернулись в сторону Настоятеля. Повисла гробовая тишина. Настоятель неподвижно стоял к ним спиной. Один из монахов решился обратиться к нему и робко произнёс:
– Настоятель… Настоятель, у вас получилось!
Но тот не слышал. А когда обернулся, монахи увидели, что его глаза подёрнулись белой пеленой.
Пять лет назад. Московская область, Россия
Большой чёрный глаз пугливо смотрел на неё, выдавая страхи и опасения его обладателя. В нём читался немой вопрос: «А что, если она причинит мне боль? Или заставит делать то, на что у меня сегодня и вовсе нет настроения?» Карина взяла щётку и стала бережно чистить Зефира. Среди густой белой шерсти зияли затянувшиеся раны. Сердце Карины сжалось при виде свидетельства плохого ухода за питомцем прежними владельцами. Она аккуратно обошла эти места, не желая ненароком причинить боль.
Снарядив Зефира, Карина вывела его на манеж и неуверенно оседлала. Когда все стандартные начальные этапы тренировки были пройдены, можно было переходить к самому любимому моменту: тренер отпускал корду, и Карина сама управляла конём.
Осень уже уступала место зиме и небольшие лужицы в манеже подёрнулись тонким льдом, который звучно хрустел под копытами Зефира. Карина слишком поздно поняла, что выбрала неудачную куртку для верховой езды. Та то и дело шелестела при каждом движении, заставляя коня нервно подёргивать ушами.
Зефир, почуяв не очень опытного ездока, решил воспользоваться моментом и отклониться от дорожки по своим лошадиным делам. Карина вздохнула и стала хаотично тянуть поводья то влево, то вправо, тряся обеими ногами попеременно. От обилия противоречащих команд конь встал как вкопанный.
– Ну зайчик, ну пошли, давай! – не сдавалась Карина, дёргая поводья.
Тут она вспомнила: чтобы заставить лошадь идти, надо сжать ногами её круп с обеих сторон. После этого нехитрого трюка Зефир всё-таки начал движение.
– На дорожку, возвращаемся на дорожку! И помним про осанку! – крикнул издалека тренер, который в остальное время без умолку болтал с кем-то по телефону.
